держался за локоть, второй за голову, и лишь девица изумленно прошипела:
– Ты что делаешь, баклан?!
– Кто вы? – обрела дар речи девушка, останавливаясь и выдергивая локоть из руки 
Матвея, когда они прошли шагов десять.
– Извините, – мягко сказал он, опуская сумку, и добавил на одном дыхании:
– Меня зовут Матвей, фамилия Соболев, родился в год змеи, талисман – черный кот,
 закончил филфак МГУ, еду работать.
Девушка округлила глаза, потом засмеялась, приоткрыв великолепные зубы. Взгляд 
ее прояснился, стал приветливым и милым.
– Спасибо за помощь. Я уж думала, придется идти в милицию, в сумке все мои 
документы. Меня зовут Кристина, фамилия Сумарокова, родилась в год овцы, 
талисман – сердце. Студентка первого курса МГУ, еду сдавать летнюю сессию. А 
они больше не пристанут?
Матвей тихо рассмеялся, чувствуя себя легко и свободно, и лишь самая трезвая 
аналитическая часть сознания зажгла тревожный красный индикатор: одна встреча с 
бандитами – случайность, две – уже странность, объясняемая только теорией 
вероятности. Не аукнулось бы в будущем. Рязань слишком близка от Москвы, где 
ему предстояло включиться в работу трех лет «консервации».
Время в поезде промелькнуло незаметно. У них нашлись общие темы для разговоров, 
сходство взглядов на искусство и культуру, а что касается литературы, то здесь 
их вкусы совпадали почти полностью: оба любили тонкий юмор О'Генри, 
мужественных и верных героев Джека Лондона, романтические приключения Дюма-отца,
 сочный язык Гоголя, тонкий – Чехова и палитру характеров Достоевского, – и оба 
отрицательно относились к фантастам, пишущим в стиле кибер-панк и турбо-реализм.
 Оказалось, что Кристина сдала уже два экзамена летней сессии – училась она на 
том же факультете, что и Матвей когда-то, на филологическом, – и едет сдавать 
последний – английский язык. Однако провожая Кристину к зданию филфака от метро 
«Университет», Матвей с грустью подумал, что вероятен вариант, когда ему 
невозможно станет продолжать знакомство и встречаться с этой удивительной 
девушкой, беззащитной, редкой по чистоте и уму.
Надо же, земля еще рожает такие души, думал он по пути «домой» (то есть на 
квартиру, определенную первым вариантом выхода), а судьба хранит их, оберегая 
от миазмов моральной «свободы»! Вероятно, такие девочки могут появляться только 
в провинции, большие города слишком глубоко погрязли в «цивилизации». Счастлив 
будет тот, кому достанется такое чудо…
По «легенде», он возвращался из мест лишения свободы, где просидел три года как 
бытовик – непрофессиональный преступник, осужденный за превышение мер защиты, 
будучи мастером по славяно-горицкой борьбе. На самом же деле он был барсом, 
профессионалом рукопашного боя такого класса, какой не снился и «черным поясам» 
карате.
Трехкомнатная квартира, в которой ему предстояло жить, находилась на четвертом 
этаже девятиэтажного дома на Варшавском шоссе, недалеко от метро «Тульская». 
Кроме того, у него была «своя» машина и гараж. Соседи его уже знали как 
преподавателя русской литературы, немного замкнутого, но вежливого и спокойного 
молодого человека. До того, как «получить срок», он прожил в квартире, как бы 
обменяв ее, около месяца. И вот вернулся, «отсидев положенное». Впрочем, соседи 
не интересовались личной жизнью жильца и о «подвигах» его скорее всего не 
догадывались.
Бросив сумки в прихожей, Матвей внимательно оглядел квартиру. Кухня была 
маленькая, но современная, с электроплитой, кухонным гарнитуром из пластака под 
дерево и со всеми необходимыми атрибутами хозяйства.
Гостиная казалась не слишком просторной, но уютной, с ковром на полу. Кроме 
роскошного дивана, двух кресел и двух книжных шкафов, в комнате стояли еще 
журнальный столик, сервант с чайным и кофейным сервизами, наборами бокалов и 
рюмок, а также телевизор «Голдстар». Ничего не прибавилось и не убавилось.
Убранство спальни тоже не изменилось: тахта, превращавшаяся по мере надобности 
в диван, еще один книжный шкаф во всю стену, с нишей для стола, два стула, 
платяной шкаф, спортивный комплект в углу – макивара, деревянный «идол» для 
тренировки ударов руками, стенд для физических нагрузок.
Матвей ткнул пальцем макивару, понаблюдал, как она качается, улыбнулся своим 
мыслям. Вспомнился случай в детстве, когда он с друзьями-второклашками пошел 
записываться в секцию карате-до. На первом же занятии к нему пристали ребята на 
год старше, стали дразнить, обзывать «дохлятиной», пока он не полез в драку и 
не получил незаметный, но точный удар пальцем в солнечное сплетение, так что не 
мог ни вздохнуть, ни слова сказать. С тех пор он много времени уделял отработке 
атэми, комплекса шоковых ударов пальцами, что оказалось оружием неэффектным, но 
исключительно эффективным. Дома он разрисовал кожаный мешок с песком, прообраз 
макивары, превратил его в портрет обидчика и тренировал уколы пальцами по 
несколько часов кряду.
Правда потом, через какое-то время, они подружились с тем пацаном и за два года 
продырявили мешок со всех сторон…
Третью комнату – рабочий кабинет, вход в который был замаскирован книжным 
шкафом, Матвей проверять не стал. Ничего особенного там не скрывалось, кроме 
разве что персонального компьютера.
И вдруг как удар на голову снова обрушилось совершенно дикое ощущение, что он 
уже переживал то же самое: получал задание Ивакина, встречал девушку, переезжал 
в Москву!..
Ощущение длилось несколько мгновений, словно фотовспышкой высветив детали 
прежней жизни, и ушло, исчезло, оставив сумбур в голове и желание проснуться.
Постояв немного у двери в кабинет, кое-как приведя мысли в порядок, он принял