опытом, сказал со знанием дела:
– Смотри, чтобы ее не заминировали или не саданули из гранатомета. Банды 
угонщиков мстительны.
Василий так не считал, но машину на предмет минирования проверял регулярно. А 
со временем собирался поставить в салон компьютер, регистрирующий все изменения 
параметров среды и самого автомобиля, который предупреждал бы хозяина об 
опасности заранее.
Включив мотор, он с минуту сидел в кабине с закрытыми глазами, анализируя 
реакцию своей нервной системы на сигналы подсознания. Ничего не уловив, тронул 
машину с места. Совесть – зря он мучает Наташу – грызла его недолго, потому что 
в душе он давно решил все ей объяснить. Правда, сил на это объяснение пока не 
хватало.
«Ульяна!» – позвал он космос, привычно представив, как его мысленный зов 
пронизывает пространство и достигает слуха девушки в Рязани. И услышал ответный 
мыслешепот: «Привет, ганфайтер! Не забыл еще?»
Облившись потом, Василий вырулил вправо на проспект Ленина и остановил машину. 
Сердце заколотилось так, что казалось, сейчас выскочит из груди. К голове 
прилила волна крови, в ушах поплыл звон. «Ульяна!» – снова мысленно крикнул он, 
напрягая слух, но космос на этот раз промолчал. Лишь прозвенела эмоциональная 
нотка печали, словно по виску скатилась холодная струйка воды. Василий 
опомнился, приводя чувства в порядок, но факт внечувственной связи с той, 
которую боготворил, отрицать не спешил. Слишком многое он узнал за последнее 
время о возможностях человеческого организма и очень многому научился сам.
Еще год назад он перевез к себе библиотеку эзотерической литературы Матвея 
Соболева, прочитал ее всю, постоянно искал труды древних мудрецов и современных 
философов и пришел к выводу, что человек утратил подлинное видение Вселенной и 
владение ее законами не окончательно. Об этом же говорил и факт существования 
Внутреннего Круга человечества, по сути – новая его раса, овладевшая 
экстраординарными возможностями тела и разума. Факт же того, что история 
человечества была фальсифицирована, а сами люди оказались результатом 
эксперимента, потомками древней цивилизации Инсектов, точнее – рода Блаттоптера 
сапиенс, «тараканов разумных», никогда не воспринимался Васей как оскорбление 
его чувств, осквернение духовной сферы. Он относился к этому философски, просто 
как к неоспоримой данности. Он видел МИРы Инсектов – «модули инореальности», 
архитектурные ансамбли-памятники невероятной сложности и красоты, он дрался с 
Монархом Тьмы, «отцом» человечества, встречался с людьми Внутреннего Круга и 
точно знал, что все это было! В какой-то миг просветления истина открылась ему 
с другой стороны, и он понял, почему земная реальность называется запрещенной! 
И хотя миг этот прошел, оставив чувство сожаления и досады, Василий верил, что 
понимание сути вещей вернется. Верил он и в свой Путь к вершинам понимания 
мироустройства. Шел он медленно, гораздо медленнее, чем Матвей Соболев, зато не 
терял достигнутого.
– Ульяна… – прошептал он едва слышно, понимая, что сейчас только что 
окончательно решил поехать в Рязань и найти Ульяну Митину. Не ради выяснения 
отношений, ради самой жизни, требующей, чтобы он был рядом с девушкой. С тех 
пор, как он стал исповедовать принципы «базовых норм»: не ловчи, не мелочись, 
не воруй, обходись – если можешь, – Василий умеет прямо сказать о своих 
чувствах любому. Не сработал этот закон лишь в отношении Натальи, да и то лишь 
потому, что он боялся сделать ей больно.
– И все же лучший выход из положения – роды, – пробормотал он, трогая «вольво» 
с места.
В девять он был у здания Управления социального обеспечения, проспект Ленина, 
59. Дождался, не заходя в здание, двух своих молодых напарников с «дипломатами»,
 вооруженных табельным оружием – пистолетами Макарова, и поехал в банк, 
расположенный на том же проспекте, тремя кварталами ниже, в доме номер тридцать 
пять.
Старшего инкассатора звали Сашей, ему было за тридцать. Младшего, 
двадцатидвухлетнего, Виталием. Он, по сути, был охранником и кое-что умел, 
занимаясь в местной школе русбоя.
– Поплыли на Юрковского, – сказал Саша, несмотря на теплый майский день, одетый 
в теплую джинсовую куртку. Его напарник пистолет носил за поясом сбоку, 
прикрывая его футболкой.
– Вчера мой братан историю рассказал, – начал он, устраиваясь на заднем сиденье.
 – Братан в «Автосервисе» работает, что на Московском шоссе. Его приятель, 
Севкой звать, недавно «вольву» себе купил, не чета, конечно, твоей. – Виталий 
дотронулся до плеча Котова. – Не обижайся. У тебя триста сорок третья, а он 
сподобился на девятьсот сороковую за тридцать семь тысяч. Сам понимаешь: 
комфорт, защита Sips, подушки безопасности и все такое прочее. Ну вот, приехал 
этот мужик, Севка, на работу, оставил на пару минут свою красавицу на улице, 
выходит – в ней сидят двое. «Ребята, вы чего здесь делаете? Это моя машина. А 
ну вылезайте!» – «Ключи», – говорит ему тот, что за руль сел, в очках, бритые 
виски, без бровей, в черном костюме. «Да вы что, очумели?!» – «Ключи», – снова 
ему тот, в очках. «Да я сейчас милицию вызову, е-мое!» Ну, повернулся мужик и 
пошел к проходной, а те вылезли, спокойненько так, бритый достал пистолет – и 
шарах в спину хозяину! Когда ребята выбежали, их и след простыл. Севка 
помучился немного и отдал концы по дороге в больницу. Вот тебе и поездил на 
крутой тачке!
Помолчали, переваривая историю. Потом Саша спросил:
– А откуда подробности такие знаешь: что они бритые были, в очках, в костюмах?
– Один был в очках и бритый, второго Севка не разглядел. Но рассказать братану