майор безопасности, выполняете специальное задание, не пришлось бы отдыхать в 
этих тоскливых стенах.
В голосе Первухина звучали отеческие нотки, не свойственные этому человеку, и 
Василий присмотрелся к нему, отмечая кое-какие другие интересные детали. К тому 
же ему показалось, что силуэт генерала двоится, однако свет в кабинете был 
скуден и не позволял рассмотреть Первухина получше.
– Вот документ на освобождение, – повернулся начальник Управления спецопераций 
к бледному то ли от недосыпания, то ли от утренней опохмелки следователю. – Из 
всех списков его фамилию убрать, дело закрыть и уничтожить, «вещдоки» вернуть.
– Я понял.
– Его здесь никогда не было.
– Я понял.
– Капитану ОМОНа, которому подкинули дезу, скажете, что было проведено учение.
– Я понял.
Первухин пригляделся к измученному лицу следователя, сказал негромко:
– А пить вам противопоказано, Юрий Филиппович, почки долго не выдержат.
– Я понял, – машинально ответил следователь, потом вскинул удивленные глаза на 
генерала, но тот уже шел к двери, жестом приказывая Василию следовать за ним.
Они прошли на склад, где Котову выдали его вещи, преодолели три 
контрольно-пропускных пункта, вышли за ворота и сели в поджидавший их 
мини-автобус «форд-транзит» с затененными стеклами. Первухин бросил в салон 
мешок с Васиными вещами, сел за руль, повернул к освобожденному голову, и 
сквозь черты генерала на его лице вдруг проступили черты исключительно 
спокойного, волевого лица Матвея Соболева. Несколько долгих мгновений они 
всматривались друг в друга, потом Матвей улыбнулся и тронул машину с места.
– Здорово, генерал! – обрел голос Вася. – То-то я сразу почувствовал какое-то 
несоответствие, неловкость… не в тебе – в себе. Первухин не должен был знать, 
где я нахожусь, а тем более приезжать лично. Ты их всех загипнотизировал, что 
ли?
– Документы были настоящими. Я сначала навестил генерала.
Машина выехала на шоссе Энтузиастов, остановилась возле вывода метро 
«Авиамоторная».
– Как тебе удалось выяснить, что меня взяли?
– Ульяна сообщила.
– Что?! Уля Митина? А она как?.. – Вася замолчал, внезапно догадавшись, что его 
мысленный зов все-таки достиг пси-сферы девушки. – Она сказала, что я в тюрьме?
– Она попросила помочь. – Матвей изучающе поглядел на отвердевшее лицо друга. – 
Я выполнил просьбу. Теперь наши дороги снова расходятся. На ту квартиру лучше 
не ходи, она засвечена. Могу дать адрес приятельницы.
– Марии? Не надо. – Василий закрыл глаза, успокаивая сердце, загоняя безумную 
надежду – что Уля спасла его не только из-за дружеского расположения – в 
глубины души. – У меня есть где остановиться. У тебя-то самого как дела?
– Нормально.
– Как там твоя сестра, Лида?
– Работает. Написала недавно. Разошлась с мужем, встретила хорошего человека, 
он заботится о ней и о детях. Дети учатся. Нормально, в общем.
– Ты знаешь, что произошло на Мещере?
– В курсе.
– Ну и?..
– Что «ну и…»?
– Что собираешься в связи с этим делать?
– Жить, – коротко ответил Матвей, и Вася вздрогнул, таким необычным показался 
ему тон друга.
– Несколько дней я побуду в Москве, – мягче добавил Соболев. – Потом слетаю за 
границу и вернусь в Питер.
– Что-нибудь ищешь?
Матвей задумчиво стер пыль с панели машины, улыбнулся своей своеобразной, 
приветливо-безмятежной, сдержанной, всепонимающей улыбкой:
– Пожалуй, ищу… место, где возможно воплощение идеала хотя бы в какой-нибудь 
форме.
– А-а… мм… э-э, понятно, – сказал обескураженный Вася. – Ну, тогда пока?
– До встречи. От Коржакова уходи немедленно, он зомбирован и ни за что не 
отвечает. К тому же его скоро ликвидируют.
– Откуда знаешь? Ладно, молчу, молчу. – Вася распахнул дверцу, но тут же закрыл.
 – Слушай, есть одна идея… ты знаешь, что Юрьев выкрал у федералов чемодан с 
«глушаками»? А мы их отбили и передали Рыкову.
– Слышал.
– Это было ошибкой, я понял. Рыкову наверняка «глушаки» нужны не для добрых дел.

– Это уж точно.
– Так давай их у него умыкнем, а? Вдвоем мы справимся.
Матвей отрицательно качнул головой, поглядел на сразу потерявшее живость лицо 
Василия.
– А потом?
– Ну, потом… пригодятся… – забормотал Вася. – В крайнем случае уничтожим. Надо 
же выяснить, зачем он устраивал за ними охоту.
Соболев снова покачал головой.
– Уволь, не хочу.
– Боишься рискнуть? Или так на тебя влияют Хранители? Раньше ты был более 
решительным. – Вася понимал, что несправедлив, но обида на друга была сильнее