Балуева.
– Это ваш друг?
– Знакомьтесь, – отрывисто бросил Соболев. – Василий Балуев, ганфайтер и 
волкодав. Самандар Вахид Тожиевич, президент Международного исследовательского 
центра боевых искусств. Как-то уж очень запланированно встречаемся мы с вами, 
Вахид Тожиевич. Может быть, откроете наконец, кто вы и зачем следите за мной?
Василий вдруг остро ощутил волну властной враждебности, исходящую от Соболева, 
и мгновенно привел себя в состояние боевой готовности.
– Я вовсе не слежу за вами, Матвей Фомич, – ответил черноволосый Самандар почти 
басом с едва уловимым акцентом. – Но вами, похоже, заинтересовались 
небезызвестные лица, и в скором времени вам потребуется проводник.
– Учитель появляется, когда ученик готов, так?
– Примерно так, хотя Учитель – это большая ответственность и несвобода. Я же в 
большой степени транслятор или передатчик воли знакомого вам лица, хотя и 
прошедшего первую ступень Посвящения. Проводник, одним словом.
– Какого лица? Монарха?
– Какая вам разница? Главное, что я не враг вам. Но давайте поговорим в другой 
раз, теперь я спешу. Не ожидал, что вы меня вычислите.
– Где же мы встретимся?
– Я найду вас, когда потребуется. Единственная просьба, будьте осмотрительнее и 
по возможности не вмешивайтесь в события, затрагивающие другие реальности. До 
свидания.
Черноволосый зашагал к церкви, предварительно ощупав Балуева своими острыми 
глазами-маслинами.
– Это вы закрыли вход? – бросил вдруг Василий ему в спину.
– Он откроется, – оглянулся Самандар. – В нужное время… И в нужном месте. – И 
тотчас исчез за разрушенной стеной.
Через минуту друзья уже катили по улице, не говоря друг другу ни слова. Василий 
первым нарушил молчание уже где-то за кольцевой дорогой, на Рязанском шоссе.
– Если он не Монарх, то кто? И как он на тебя вышел?
Матвей промолчал, вспоминая свою вторую встречу с президентом МИЦБИ…
Видимо, у Шавло были связи с большими чинами в Управлении внутренних дел района,
 потому что ла Матвеем пришел вологодский ОМОН, двадцать два человека во главе 
с командиром-старлеем.
Матвей проснулся за четверть часа до появления спецназовцев на территории фермы 
Нестеровых, сторожевая система отреагировала на изменение пси-потенциалов в 
округе и предупредила хозяина возбуждением нервных окончаний кожи всего тела. 
Ощущение было такое, будто его покусала туча невидимых мошек. Матвей перевел 
свое «И» (разум-волю) в рабочее положение, и «молнию» ментального разряда, 
поднявшего режим внутренних процессов на уровень выше, принял уже как должное. 
Согласно терминологии дзэн он перешел в состояние самадхи – сверхсознания, 
включающего в себя гипервидение и гиперслух. Теперь он видел в темноте, причем 
в инфракрасном и ультрафиолетовом диапазонах, сквозь предметы, стены, и слышал 
любой шорох в радиусе сотни метров, в том числе и сквозь стены строений. Иван 
Парамонов называл такое состояние «меозом», ментальным озарением, и это слово 
очень точно отражало суть состояния.
Петлю окружения омоновцы затянули вполне профессионально, не оставив ни одной 
щели для отступления, и Матвей пожалел, что остался ночевать у Нестеровых. 
Очень не хотелось пугать уснувших детей и объяснять Леониду, что происходит. 
Надо было увести отсюда отряд и отступить по возможности тихо, не нанося 
ощутимого урона подразделению, бойцы которого наверняка были ориентированы на 
поиски и захват «опасного преступника». Но, с другой стороны, необходимо было 
дать урок Шавло с его шефом, Дурбанем, привыкшим к безнаказанности и беззаконию.

Матвей быстро оделся, выбрался через окно спальни в сад, определил, где удобнее 
всего прорывать кольцо оцепления, бесшумно обогнул дом Нестеровых и сделал 
стремительный рывок к лесу, маскируясь за шпалерой малины. Кравшийся к дому в 
этом же направлении омоновец прибора ночного видения не имел и поэтому 
обнаружил Соболева лишь тогда, когда тот оказался в двух шагах от него, но 
сделать ничего не успел: Матвей, прыгнув, ударил его ногой в подбородок. 
Второго, бросившегося на шум, пришлось также «выносить» на выдохе, в полную, 
хотя и дозированную, силу. Парни были экипированы бронежилетами и достать их 
шоковыми уколами пальцев в темноте не представлялось возможным.
Не останавливаясь, Матвей «произвел утечку шума», затопал ногами и попер, как 
лось, через кустарник и парниковые палатки, чтобы ОМОН сумел взять след с 
гарантией. Ребята, понукаемые командиром, развернулись и послушно бросились в 
погоню.
Земля была сухая и бежать по ней было делом легким. Оторвался от них Матвей 
через десять минут, повернул назад и в темпе преодолел два километра до улицы с 
усадьбами фермеров, на которой ждал результата облавы господин Шавло Константин 
Кириллович.
Омоновец здесь был один, он сторожил «газель» и «рафик», на которых прибыли 
бойцы спецназа. Успокоить его не составило труда, после чего Матвей занялся 
командой Шавло числом в пять человек, среди которых – ни одного профессионала: 
лишь молодые сельские любители «красивой житухи», существующие по законам стаи 
и кормящиеся остатками со стола властей предержащих, готовые ради этой власти 
загрызть кого угодно.
Шавло был все так же неповоротлив и доставал свое оружие слишком долго, чтобы 
успеть пустить его в ход. Матвей не стал брать его на прием, сам Константин 
Кириллович ничего не умел, за него все делали шавки, и Матвей лишь погрузил