Вернулся хозяин, усадил Василия на тахту.
– Ну и какое он произвел впечатление?
– Кто это был?
– Комиссар-1, координатор «ККК», Громов Дмитрий Олегович.
– Гад ты, однако, Валера! Ты же не оставляешь мне пути для отхода. Если я 
откажусь, вы же меня сожрете!
– А ты не отказывайся, – рассмеялся Шевченко. – Если уж сам пришел взглянуть на 
тебя, значит, ты действительно стоишь того, чтобы работать в «Чистилище». – Он 
сходил на кухню и принес оттуда Василию тоника с запахом хмеля. – Пей, 
успокойся. Никто тебя жрать не собирается, даже если откажешься. Хотя… не вижу 
причин для отказа. Что творится в стране, даже беспределом назвать трудно, все 
продается и покупается, любовь, дружба, честь, совесть, жизнь и душа…
Василий вспомнил недавний инцидент в метро с киргизом и кивнул. Что творится в 
стране, он и сам видел.
Наутро он поехал к надвратнои церкви Спаса, что на территории Зачатьевского 
женского монастыря, между Остоженкой и Москвой-рекой. От одного воспоминания о 
«храме инсектоцивилизации», показанном Горшиным, сжималось сердце и во рту 
появлялся железистый привкус. С течением времени все труднее верилось, что это 
было на самом деле, что под Москвой сохранились и другие «храмы», построенные 
десятки и сотни миллионов дет назад предками муравьев, термитов и пчел.
Василий был прагматиком, почти начисто лишенным фантазии, поэтому ему труднее 
было вникать в теоретические философские построения школы эзотериков от Рампы 
до Успенского, однако «храм» он видел своими собственными глазами, которым 
вполне доверял. После отъезда из Москвы Василий не вспоминал о посещении 
«храма» около полугода, словно забыл о нем, пока о «храме» не напомнил сам 
Соболев. И тогда Балуев признался другу, что давно почитывает эзотерическую 
литературу и подумывает о новом походе к «храму». Единственное, что его 
беспокоило, – он не был «посвященным», и Люди Внутреннего Круга, наверняка 
охраняющие тайны подобного рода, могли воспрепятствовать ему, ограничить доступ 
к «храмам» и тайнам истории. Того же побаивался и Матвей, однако у него было 
преимущество, бывший военный контрразведчик стоял к Посвящению на ступеньку-две 
выше, чем Василий Осмотревшись, Балуев обошел церковь, остатки древних каменных 
стен монастыря в окружении столетних акаций и лип, не обнаружил ничего 
подозрительного и с замиранием сердца пересек двор, направившись к низкой 
каменной пристройке, похожей на склеп. Однако вместо зеленой железной двери с 
громадным висячим замком увидел вполне современную серую стальную с электронным 
замком, на которой висела табличка. «Посторонним вход воспрещен! 
Трансформаторная подстанция». И как бы в подтверждение этого из-за двери 
слышалось монотонное гудение трансформатора.
– Что, закрыто? – послышался сзади сочувственный голос Василий обернулся. На 
него, улыбаясь уголками губ, смотрел Матвей Соболев.
– Ешь твою медь! Ты откуда здесь взялся?
– С луны свалился. – Соболев подошел к двери, прикрыл глазок замка ладонью, 
замер, и через несколько мгновений замок, издав серию щелчков, открылся. Дверь 
отворилась медленно и торжественно, толщина ее не уступала толщине прежней, 
едва ли не с полметра, и, наверное, ее невозможно было прошибить даже из пушки.
Матвей скрылся за дверью, появился вновь.
– Действительно, посторонним вход воспрещен. Этот путь к «храму» для нас закрыт.
 Там свежая кирпичная кладка.
– Ну ты даешь! – рассмеялся Василий. – Цирк! Теперь тебе прямая дорога в 
«домушники». Возьмешь напарником? Буду мебель выносить.
– Пошли, я с машиной.
Они вышли с территории бывшего монастыря и сели в «таврию», оставленную Матвеем 
за квартал от церкви.
– Как ты здесь оказался?
– Как сказал бы Сайд, стреляли… Долго рассказывать.
– Я не тороплюсь.
– А куда сейчас?
– Да в общем-то особой цели у меня нет. Объявление о наборе в школу – лажа, 
прикрытие чекистов. Я пытался выяснить, кто за всем этим стоит, но это может и 
подождать. А ты куда?
– Домой, в Рязань.
– Так нам вроде бы по пути.
Матвей включил мотор, выжал сцепление, и «таврия» покатила в сторону набережной.
 Ни водитель, ни пассажир не заметили, что за ними сквозь церковную ограду 
наблюдает высокий черноволосый человек в сером плаще. Проводив машину глазами, 
он обошел храм и очутился у трансформаторной подстанции, в которую только что 
стремились попасть друзья. Постоял в задумчивости, потом открыл дверь, 
оставшуюся незапертой, и шагнул в помещение с гудящим трансформатором. Дверь за 
ним медленно закрылась.
В тот же момент Матвей вдруг остановил машину, закрыл глаза, прислушиваясь к 
чему-то.
– Ты что? – повернул к нему голову Василий. Вместо ответа Матвей развернул 
«таврию» и погнал обратно. Через несколько минут они опять были возле церкви. 
Ни слова не говоря, Соболев прошел за ограду, обогнул церковь и направился 
прямо к каменному склепу в глубине двора. Балуев, ничего не понимая, последовал 
за ним. Матвей остановился у двери с табличкой, пристально разглядывая ее, на 
попытку Василия что-то спросить прижал палец к губам. Прошла минута, другая. 
Потом дверь открылась, и на пороге возник черноволосый в плаще. Сощурив и без 
того маленькие черные глаза, он без улыбки поклонился Матвею, перевел взгляд на