Я задумался.
— Что это означает, сэр?
— Ничего. Не обращай внимания.
Он отодвинул рукопись, и я встревожился.
— Что вы думаете о детективном рассказе, сэр?
— Уже лучше, но до настоящего детектива еще далеко. Ты сам это чувствуешь?
— Чем он вас разочаровал, сэр?
— Ну, для начала, ты не разбираешься в современном бизнесе и финансах. Дальше. 
Никто не станет брать со стола двадцать пять центов в присутствии четырех 
человек, даже если они и не следят друг за другом. Это сразу же будет заметно. 
Потом… допустим, все произошло именно так. Это еще не доказывает, что мистер 
Вассел — вор. Любой человек может, задумавшись, бросить монету в карман. Это 
любопытное наблюдение, но отнюдь не доказательство. Кроме того, исход рассказа 
можно предугадать по его названию.
— Согласен.
— Ну и в дополнение ко всему, тебе по-прежнему мешают Три закона роботехники. 
Тебя беспокоит наказание.
— Так и должно быть, сэр.
— Я знаю, что должно. Поэтому я считаю, тебе не стоит браться за криминальные 
сюжеты.
— Что я еще могу написать, сэр?
— Надо подумать.
Мистер Нортроп опять пригласил техника. На этот раз ему, по-моему, не хотелось, 
чтобы я слышал их разговор. Как бы то ни было, со своего места я разобрал почти 
все слова. Иногда люди забывают, что у роботов очень чувствительные органы 
восприятия.
К тому же я был чрезвычайно расстроен. Я хотел стать писателем, и мне не 
нравилось, когда мистер Нортроп говорил, о чем мне писать, а о чем нет. Конечно,
 он — человек, и я обязан ему подчиняться, но мне это не нравилось.
— Что на сей раз, мистер Нортроп? — ехидно поинтересовался техник. — Похоже, 
ваш робот создал очередной шедевр?
— Он написал детективный рассказ, — ответил мистер Нортроп подчеркнуто 
равнодушным тоном. — Я не хочу, чтобы он писал о преступлениях.
— Боитесь конкуренции, мистер Нортроп?
— Нет. Не паясничайте. Просто глупо, когда двое в одном доме пишут детективы. 
Кроме того, ему мешают Три закона роботехники. Думаю, вы прекрасно понимаете, о 
чем идет речь.
— И что же вы от меня хотите?
— Еще не знаю. Пусть пишет сатирические произведения. Я юмора не касаюсь, так 
что конкуренции у нас не возникнет. Да и Три закона роботехники не будут ему 
мешать. Я хочу, чтобы вы привили этому роботу чувство смешного.
— Чувство чего? — опешил техник. — Это еще как? Послушайте, мистер Нортроп, — 
добавил он сердито, — будьте в конце концов благоразумны! Я могу вложить в него 
инструкцию по пользованию пишущей машинкой. Могу внести в память словарь и 
грамматику. Но как, по-вашему, я должен привить ему чувство смешного?
— Подумайте. Вы же знаете, по какой схеме работает мозг робота. Неужели его так 
сложно подстроить, чтобы он мог видеть забавные, глупые или смехотворные 
ситуации, в которые попадают люди?
— Попробовать, конечно, можно, но это небезопасно.
— Почему небезопасно?
— Потому, мистер Нортроп, что вы начали доводить до ума дешевую модель. Случай, 
безусловно, уникальный. Никто не слышал о роботе, мечтающем о писательской 
карьере. Так что теперь у нас очень дорогой робот. Редчайшая модель, которую 
есть смысл передать Институту роботехники. Если я буду продолжать в нем 
копаться, я могу все испортить. Вы меня понимаете?
— Я хочу рискнуть. Испортите так испортите, хотя почему это должно случиться? Я 
же вас не тороплю. Спокойно все проанализируйте. У меня много времени и денег, 
и я хочу, чтобы мой робот писал сатирические произведения.
— Почему именно сатирические?
— Не будет так сильно сказываться недостаток практических познаний и не 
возникнет проблем с Тремя законами роботехники. Не исключено, что со временем 
он напишет что-нибудь значительное, хотя в этом я, конечно, сомневаюсь.
— И он не будет рыться в вашем огороде.
— Хорошо, хорошо! Он не будет рыться в моем огороде. Вы удовлетворены?
Я недостаточно хорошо знал язык и не понял, что значит «рыться в моем огороде», 
но догадался, что мистера Нортропа раздражают мои детективные рассказы. Я не 
знал почему.
Естественно, я не мог повлиять на ситуацию. Техник возился со мной каждый день, 
изучал, анализировал и наконец заявил:
— Хорошо, мистер Нортроп. Я готов рискнуть. Но я попрошу вас подписать бумагу, 
снимающую с меня и с компании ответственность в случае каких-либо неполадок.
— Подготовьте бумагу, — сказал мистер Нортроп. — Я подпишу.
Фраза о возможных неполадках меня отнюдь не развеселила, но такова жизнь. Робот 
обязан соглашаться со всем, что придумают люди.
На этот раз, после того как я снова начал воспринимать окружающий мир, я долгое 
время ощущал сильную слабость. Я с трудом стоял, и речь моя была запутанной и 
невнятной.
Мне показалось, что мистер Нортроп смотрит на меня с тревогой. Возможно, он 
испытывал чувство вины за то, как он со мной обращался… Или просто боялся 
потерять кучу денег.