— Это не настоящая собака, Джимми. Он сделан из стали и проводов, и у него 
небольшой позитронный мозг. Он не живой.
— Он делает все, что я хочу, па. Он понимает меня. Конечно, он живой.
— Нет, сынок. Робатт всего лишь машина. Он просто запрограммирован выполнять те 
действия, которые от него требуются. А собака живая. Ты не захочешь играть с 
Робаттом, когда у тебя появится собака.
— Собаке понадобится скафандр, да?
— Да, конечно. Но пес привыкнет к нему, а в городе скафандр ни к чему. Ты 
поймешь разницу, как только увидишь щенка.
Джимми посмотрел на Робатта, который тихо запищал и казался испуганным. Джимми 
потянулся к нему, и Робатт одним прыжком оказался у него на руках. Джимми 
спросил:
— А какая разница между Робаттом и собакой?
— Это трудно объяснить, — ответил мистер Андерсон, — но ты ее легко обнаружишь. 
Робатт просто научен действовать так, словно бы он тебя любит.
— Но, па, мы ведь не знаем, что внутри у щенка и что он чувствует, Может, это 
тоже только притворство.
Мистер Андерсон нахмурился.
— Джимми, ты поймешь разницу, когда испытаешь любовь живого существа.
Джимми крепко прижал Робатта к себе. Он тоже нахмурился, и по отчаянному 
выражению его лица было ясно, что он не намерен отступать. Джимми сказал:
— Какая разница, как они действуют? И как насчет того, что чувствую я? Я люблю 
Робатта, и только это имеет значение.
И маленький робот-собачонка, которого за все время его существования никогда не 
сжимали так крепко, громко запищал. Это был счастливый писк.



Робби

— Девяносто восемь… девяносто девять… сто!
Глория отвела пухлую ручку, которой она закрывала глаза, и несколько секунд 
стояла, сморщив нос и моргая от солнечного света. Пытаясь смотреть сразу во все 
стороны, она осторожно отошла на несколько шагов от дерева.
Вытянув шею, она вглядывалась в заросли кустов справа от нее, потом отошла от 
дерева еще на несколько шагов, стараясь заглянуть в самую глубину зарослей.
Глубокую тишину нарушало только непрерывное жужжание насекомых и время от 
времени чириканье какой то неутомимой птицы, не боявшейся полуденной жары.
Глория надулась.
— Ну конечно, он в доме, а я ему миллион раз говорила, что это нечестно.
Плотно сжав губки и сердито нахмурившись, она решительно зашагала к 
двухэтажному домику, стоявшему по другую сторону аллеи.
Когда Глория услышала сзади шорох, за которым последовал размеренный топот 
металлических ног, было уже поздно. Обернувшись, она увидела, что Робби покинул 
свое убежище и полным ходом несется к дереву.
Глория в отчаянии закричала:
— Постой, Робби! Это нечестно! Ты обещал не бежать, пока я тебя не найду!
Ее ножки, конечно, не могли угнаться за гигантскими шагами Робби. Но в трех 
метрах от дерева Робби вдруг резко сбавил скорость. Сделав последнее отчаянное 
усилие, запыхавшаяся Глория пронеслась мимо него и первая дотронулась до 
заветного ствола.
Она радостно повернулась к верному Робби и, платя черной неблагодарностью за 
принесенную жертву, принялась жестоко насмехаться над его неумением бегать.
— Робби не может бегать! — кричала она во всю силу своего восьмилетнего голоса.
 — Я всегда его обгоню! Я всегда его обгоню!
Она с упоением распевала эти слова.
Робби, конечно, не отвечал. Вместо этого он сделал вид, что убегает, и Глория 
ринулась вслед за ним. Пятясь, он ловко увертывался от девочки, так что она, 
бросаясь в разные стороны, тщетно размахивала руками, хватала пустоту и, 
задыхаясь от хохота, кричала:
— Робби! Стой!
Тогда он неожиданно повернулся, поймал ее, поднял на воздух и завертел вокруг 
себя. Ей показалось, что весь мир на мгновение провалился вниз, в голубую 
пустоту под ногами, к которой тянулись зеленые верхушки деревьев. Потом Глория 
снова оказалась на траве. Она прижалась к Робби, крепко держась за твердый 
металлический палец.
Через некоторое время Глория отдышалась. Она сделала напрасную попытку 
поправить свои растрепавшиеся волосы, бессознательно подражая движениям матери, 
и изогнулась назад, чтобы посмотреть, не порвалось ли ее платье. Потом она 
шлепнула рукой по туловищу Робби.
— Нехороший! Я тебя нашлепаю!
Робби съежился, закрыв лицо руками, так что ей пришлось добавить:
— Ну, не бойся, Робби, не нашлепаю. Но теперь моя очередь прятаться, потому что 
у тебя ноги длиннее и ты обещал не бежать, пока я тебя не найду.
Робби кивнул головой — небольшим параллелепипедом с закругленными углами. 
Голова была укреплена на туловище подобной же формы, но гораздо большем — при 
помощи короткого гибкого сочленения. Робби послушно повернулся к дереву. Тонкая 
металлическая пластинка опустилась на его горящие глаза, и изнутри туловища 
раздалось ровное гулкое тиканье.
— Смотри, не подглядывай и не пропускай счета! — предупредила Глория и