механического машинного мышления с махинациями комбинаторов из "мозгового 
центра" компании порождают непредвиденные осложнения, и в этом проявляется 
незаурядная изобретательность автора ("Порочный круг").
И, наконец, рассказ Азимова. Гигантский электронный мозг "Мултивак" в отличие 
от своего собрата "Гения" решает уже не локальную, а всеобъемлющую 
универсальную задачу управления всей жизнью на Земле. Одна из его 
многочисленных функций — ежедневно анализировать поведение и психику каждого из 
нескольких миллиардов людей, чтобы можно было предотвращать преступления и 
любые действия, нарушающие этические нормы. Но вот что характерно: всякого рода 
проступки людей далекого будущего словно заимствованы из отдела происшествий 
какой-нибудь американской газеты наших дней. И "Мултивак", на которого 
возложены "все грехи мира", в конце концов не выдерживает чудовищного 
напряжения…
Рассказы, о которых мы говорили, намечают в какой-то мере круг социальных и 
этических проблем, волнующих серьезных писателей-фантастов США и Англии. В этих 
рассказах, как в зеркале, отражаются идейные и творческие искания писателей, а 
также и тематическое многообразие научно-фантастической литературы обеих стран.
Но уж поскольку речь здесь зашла о тематической пестроте, нельзя обойти 
молчанием и некоторые другие новеллы, вошедшие в первую и вторую книги нашего 
сборника.
Вкусы читателей весьма разнообразны. Одни с наслаждением пробираются по 
извилистым, труднопроходимым лабиринтам психики, воссозданным мастерством 
Уильяма Фолкнера, другие предпочитают ясную, мужественную усмешку Хемингуэя, 
третьи не хотят расставаться со старым веселым волшебником из Миссури, 
пославшим в мир своих замечательных мальчишек Тома Сойера и Гека Финна.
Так и среди любителей научной фантастики.
Одни ищут в ней ответы на мучительные вопросы современности и, как "бедный 
маленький Буркхардт", в ужасе останавливаются перед бездонной пропастью, 
разверзшейся под их ногами. Другие напряженно вглядываются в туманные дали 
грядущего — может быть, вон тот трепещущий огонек, зажженный писателемфантастом,
 и впрямь станет реальностью, разгорится и своими лучами пробьет туман!
Ну а третьи хотят отвлечься, пусть ненадолго, от своих забот и тревог, найти 
повод для игры ума и, наконец, просто посмеяться. Космический корабль, на борту 
которого находится экспедиция ученых-венерианцев, приближается к безжизненной, 
заполненной льдами планете. Старшая сестра Венеры, она несколько тысячелетий 
назад была колыбелью древней и очень высокой цивилизации. Задача венерианцев — 
найти следы этой цивилизации. Автор рассказа "Экспедиция на Землю" Артур Кларк 
лаконично и сурово повествует о грандиозном наступлении льдов, о последнем 
рубеже обороны — горных вершинах, за который попытались зацепиться вымирающие 
обитатели Земли, создает пластичные выразительные пейзажи погибшей планеты. И 
вдруг абсолютно неожиданный, чисто парадоксальный финал — венерианские ученые 
находят в тайнике, устроенном давно исчезнувшими братьями по разуму, запаянную 
металлическую коробку с пленкой одного из фильмов Уолтера Диснея о похождениях 
Мики Мауса. Итак, все противоречия разрешены: венерианцы получат теперь полное 
и точное представление о землянах!
Столь же парадоксальна и фантастическая шутка Артура Порджеса "Саймон Флэгг и 
дьявол", в которой адский посланец, явившись за душой ученого, вместе с ним в 
поте лица трудится над неразрешимой математической задачей.
Совсем иначе, нежели в рассказах Азимова и МакИнтоша, решается тема 
взаимопонимания человека и машины Джоном Киппаксом в его "Пятнице", Стефаном 
Барром в "Кэллахэне и его черепашках". Социальный аспект, привлекший внимание 
Азимова и Мак-Интоша, здесь отсутствует. Древний, неуклюжий робот в рассказе 
"Пятница" своими чисто человеческими качествами, преданностью и 
самоотверженностью завоевывает глубокое уважение астролетчиков, оказавшихся на 
этой далекой планете. Только и всего!
Но, невзирая на бесхитростную фабулу и явное отсутствие подтекста, рассказ 
Киппакса хорош по-своему, ибо, как сказки Андерсена, вызывает добрые чувства и 
у маленького, и у взрослого читателя.
Что касается хитрых, предприимчивых и мстительных "черепашек", созданных 
изобретателем Кэллахэком и доставивших уйму забот и неприятностей ученому и его 
жене, то они явно в родстве с крошечными зелеными гномами, которые могут 
одолеть даже великана! Но эту новую сказку — сказку кибернетического века — 
нельзя считать плодом свободного вымысла. В ней причудливо преломляются научные 
искания наших дней.
Остроумно задуманные и мастерски написанные новеллы Роберта Шекли 
"Травмированный" н Генри Каттнера "Шок" трактуют в юмористическом и даже 
несколько пародийном плане чрезвычайно распространенные в современной 
фантастике сюжеты о преодолении барьеров пространства и времени.
Объем сборника, разумеется, не дает возможности представить творчество 
американских и английских фантастов во всем его калейдоскопическом разнообразии.
 Но все же самые существенные стороны, как нам кажется, схвачены и довольно 
точно отражены.
Заглавия первых трех разделов — "Земля и Космос", "Пространство — Время", "Люди 
и Роботы" — не нуждаются в объяснении. Что касается четвертого раздела — "Что 
было бы, если…", то в нем собраны весьма распространенные в современной научной 
фантастике рассказы с парадоксальными сюжетами и гипотезами. Впрочем, условные 
тематические рубрики сами по себе еще ничего не говорят о подлинном содержании 
относящихся к ним рассказов, которые, как это свойственно любым явлениям 
литературы и искусства, не поддаются однозначному определению.
Нет сомнения, что сборник будет с интересом прочитан сотнями тысяч советских