течение всей ее болезни, придает ей силы. Она прекрасно видела, что уже ее 
присутствие успокаивало и снимало боль.
После отказа от ее помощи Л. не могла делать маме Рэйки дистанционно дома; она 
не имела внутреннего права это делать. В тот момент они обе уже вышли с уровня 
родственных, каких-то эмоциональных отношений дочери и матери, привычно 
традиционных, в которых обычно все существуют. Они были все время вместе на 
каком-то другом уровне. Это были просто два трансцендентных существа, которые 
существуют в этом мире здесь, потом будут в другом мире, где с ними будет 
происходить что-то другое.
Диагноз был поставлен только за неделю до смерти. Это оказался рак. Л. и раньше 
подозревала, что у матери рак. До этого момента у нее уже был опыт провожания 
людей с раком, она три раза держала за руку умирающего человека.
В последнюю неделю перед смертью происходящее изменило всех настолько, что 
вопрос просьбы о сеансах просто не стоял. Это было естественное состояние Рэйки.
 Л. приходила каждый вечер и делала сеанс Рэйки, который даже нельзя было 
назвать классическим сеансом. Болевые ощущения проходили сразу. Вечером мама 
получала сеанс и спокойно спала всю ночь, в течение дня ела, то есть она была 
нормальным человеком. Ее сознание как будто отвлекалось от физических болей для 
того, чтобы просто начать переходить на другой уровень и ощущать.
Физические страдания, которые больная испытывала, нельзя было сравнивать с 
физическими болями и страданиями, которые переживают больные раком перед 
смертью. Когда у человека очень сильное физическое страдание, вся энергия 
уходит на борьбу, на сопротивление. Люди же не пропускают боль, они не проходят 
сквозь нее, они сопротивляются боли. Сопротивление - это энергия, которую надо 
вкладывать в борьбу с болью. Ведь если бы мы умели принимать боль и проходить в 
нее, то энергия трансформировалась бы во что-то другое, она трансформировалась 
бы в осознавание. И пока человек находится только в физических ощущениях и в 
этой страшной боли, для него нет возможности осознавания процесса, возможности 
посмотреть на происходящее с точки зрения перехода в иную реальность. Ведь это 
удивительная вещь - момент перехода, в нем концентрируется все, чем мы жили и 
зачем мы жили, и именно он показывает, как мы жили. Он всегда что-то показывает.
 Ведь не зря же каждый человек умирает по-разному. Момент перехода - как 
индикатор, по которому можно сказать о человеке очень многое.
Мать за неделю до смерти отвезли в частную больницу, так как уже требовалось 
хирургическое вмешательство. Она лежала в отдельной палате в комнате на первом 
этаже, уставленной цветами. На лужайке под окнами прыгали зайцы, вокруг рос лес,
 там не было ощущения больницы.
Ведь в больнице умирать просто негуманно. В наших реанимациях нельзя вообще 
находиться, там не может никто выжить, сами поля этих отделений смертельны.
Л. исключает, конечно, случаи, когда нужна какая-то срочная хирургическая 
помощь или интенсивное терапевтическое вмешательство; ситуации бывают разные. 
Но в случае раковых больных в последней стадии Л. однозначно считает, что не 
должно быть никаких больниц и никаких операций. Л. находит, что рак - это 
процесс, в котором возникают чудесные вещи, и болезнь может пройти.
Но Л. уже видела, как мать физически изменяется, хотя она и не похудела, у нее 
не было внешней деформации, она оставалась достаточно полной, симпатичной 
женщиной. У нее не наступили изменения, которые обычно возникают при раковых 
заболеваниях: усыхание, появление желтизны, определенного цвета кожа. Рак для Л.
 настолько виден и ощутим, что она замечает это в глазах.
Матери сделали операцию, необходимую для определения диагноза, после операции 
ей стало лучше физически.
Мать находилась в полном сознании в течение всех трех дней до смерти. К ней 
пришли все люди, которых она хотела видеть и которые хотели видеть ее. Она 
полностью сказала всем все, что хотела сказать. Она абсолютно сознательно 
описала, где и как она хочет быть похоронена, что должно быть приготовлено на 
ее поминках. Это происходило естественно и нормально, в этом не было неприятия. 
И все было сделано так, как просила умирающая.
Происходящее убеждало Л. в том, что все в мире гармонично и смерть тоже может 
быть гармоничной. Слова, которые трудно высказать: "Гармоничная смерть!" Л. 
убеждена, что негармоничной смерти просто не должно быть! Только в нашем 
человеческом сознании столько сопротивления этому, что почти вся западная 
цивилизация практически не только не касается этой темы, а просто закрыла ее. 
Смерти нет! Но смерть, как явление на физическом плане, существует, и, закрывая 
глаза на это, мы уподобляемся страусу, который зарывает голову в песок.
Вскоре у мамы появились физические симптомы наступающей смерти, у нее начала 
собираться жидкость в легких, ей стало тяжело дышать, а затем появилось 
состояние очень сильного жара и огня. В течение двух дней у нее было ощущение, 
как будто в ней что-то сгорает. У мамы все время было физическое ощущение огня, 
хотя сохранялось нормальное дыхание и сознание. Умирающая нормально осознавала 
свое состояние. В течение этих последних дней она все время разговаривала со 
всеми, кто к ней приходил. Л. ей непрерывно давала Рэйки, держала ее за руки. 
По ощущениям Л., это не был процесс, который можно описать как процесс 
какого-то отдельного сеанса, это было не так. Это был общий процесс, в котором 
все пребывали. На этом уровне не было вопросов, было просто состояние, в 
котором находились все окружающие, и он не мог происходить иначе, чем так, как 
он происходил. Л.С. просто присутствовала, держала мать за руку и ощущала 
присутствие Мастерского символа, он был везде. Это была бесконечность, когда 
уже стираются все грани, - это была безграничность.
Вечером перед последней ночью произошло абсолютно удивительное переживание, 
когда перед самым концом включился еще процесс помощи других людей.