Знания - это не знание. Они могут обмануть вас, но не жизнь. Для жизни вы 
останетесь пустыней - цветок любви никогда 
не расцветет в вашем существе. Так же и с саньясой, так же со всем естественным,
 
так же со всем живым. Это - 
краеугольный камень Дао.
     Теперь притча.
     Когда Лин-лею было около ста лет, однажды весной он надел тулуп и пошел 
подбирать зерна, оброненные жнецами;
     продвигаясь по полю, он пел.
     Лин-лей - даосский Учитель, но все даосские Мастера живут самой обычной 
жизнью; ничего необычного. Они не 
утверждают, что они особенные существа, выдающиеся гении, мудрецы, святые, 
Махатмы. Они совершенно естественны: 
естественны, как деревья, естественны, как птицы, естественны, как сама природа.
 
Они не эгоистичны ни в каком смысле. В 
Индии, например, вы при желании легко бы нашли махатм, но если бы отправились в 

древний Китай и пожелали бы найти 
древнего Мастера, никто не смог бы помочь вам найти его. Вам .пришлось бы 
искать, ходить по стране, по деревням, по 
дорогам... и однажды вы могли бы встретить одного из них, но вам не удалось бы 
его распознать, если вы не испытали этого 
в своем существе. Пока вы не знаете этого в своем существе, пока вы не знаете 
этого на вкус, на запах, вы не узнаете 
даосского мастера.
     Лин-лей - даосский Мастер - очень простой, очень старый, очень древний, 
ему 
сто лет, а он подбирает зерна, оброненные 
жнецами. Это самое низкое занятие, предел нищенства. И тем не менее... он пел, 
продвигаясь по полю.
     Даос всегда счастлив: он не ждет никакой причины, не ждет никакой особой 
ситуации, в которой он намеревается быть 
счастливым. Счастье - как его дыхание, как биение его сердца; счастье - само 
его 
существо. Это не что-то, происходящее с 
ним. Счастье - не то, что приходит или же не приходит, счастье - то, что всегда 

есть. Он полой счастья. Счастье - это то, из 
чего сделано все существующее, а даос слился в гармонии с существованием, 
естественно, он счастлив. Что бы он ни делал, 
он делает это счастливо. Счастье предшествует действию.
     Порой вы счастливы, порой несчастливы, потому что ваше счастье обусловлено 

чем-то. Когда у вас все идет хорошо, вы 
счастливы;
     все плохо - несчастливы; ваше счастье зависит от внешней причины. Петь 
всегда вы не можете; даже если бы вы пели, в 
вашем пении не всегда была бы песня. Порой это было бы восторгом, порой всего 
лишь повторением, мертвым, скучным. 
Пришел друг, вы нашли возлюбленную - и вы счастливы. Ушел друг, вы утратили 
возлюбленную - несчастливы. Ваше 
счастье и несчастье имеют причину вовне, это не внутреннее течение, не то, что 
вы имеете. Их дают и отнимают другие, 
дают и отнимают обстоятельства. Это мало чего стоит; вы остаетесь рабом, вы - 
не 
хозяин.
     Даосы называют хозяином того, чье счастье целиком принадлежит ему. Он 
может 
быть счастлив независимо от ситуации: 
в молодости он счастлив, в старости - счастлив, будучи императором он счастлив, 

если даже он нищий - счастлив. Его песня 
не регулируется обстоятельствами, его песня принадлежит ему, песня - его 
естественный ритм.
     Этот человек - столетний старик... Обычно в сто лет уже не могут петь, - о 

чем уж тогда петь? Жизнь исчезла, источилась, 
он высох, как кость, ему не на что надеяться - впереди только смерть. Петь, 
праздновать - с чего бы это? В сто лет у человека 
нет будущего, жизнь истрачена, он истощен. В любой момент смерть может его 
прикончить. С какой стати ему так петь? Для 
кого? Для чего? И в свои сто лет влачить такое нищенское существование, 
подбирать зерна, оброненные жнецами... Значит, 
некому присмотреть за стариком, он остался один: ни жены, ни дочери, ни сына, 
ни 
брата - некому позаботиться о нем. О чем 
же тут петь?
     Но если у вас есть песня, настоящая песня, возникающая из глубины вашего