- Какие меры вы принимаете от этого бедствия? - спросил ее психиатр.
     - Я закрываю окна, задергиваю шторы и раздеваюсь всегда за ширмами.
     - А чтобы мальчишки не подглядывали в замочную скважину?
     - Распахиваю двери.
     Конечно, если распахивать дверь, никто не сможет подглядывать в замочную 
скважину. Но дверь распахнута, - к чему 
тогда все это? Таково же и утешение: дверь остается открытой, утешение основано 

на сравнении, и несчастье основано на 
сравнении, так что дверь открыта, а вы все больше проникаетесь утешениями, все 
больше и больше задыхаетесь в своем 
теоретизировании, рацио-нализировании, - все больше и больше изоляции. Прячась 
за своими буферами, вы упускаете жизнь.
     Отбросьте сравнения.
     На первый взгляд, эта притча ничего не имеет против Конфуция. Это стиль 
Ли-
цзы - они люди очень тонкие. Он и слова 
не сказал против Конфуция, разнося при этом всю конфуцианскую философию. Так 
что 
эти притчи простые. Они, конечно, 
просты, но очень глубоки. Надо как следует покопаться, нужно проникнуться ими, 
нужно понять разницу между учением и 
спонтанностью.
     Дао против всего, относящегося к учению. Дао за все, относящееся к 
спонтанности. Дао - это спонтанность. Дао - это 
"хорошо-как-есть". Дао - это глубочайшее принятие того. что есть. И человек 
расцветает в этом принятии.
     Никаких сделок с действительностью.

ВОПРОСЫ И ОТВЕТЫ

     ВОПРОС Что есть не иллюзия?
     ОТВЕТ Все иллюзия, кроме наблюдающего. Все сон, кроме наблюдающего. Только 

познающий - истина, реальность. Все, 
что вы видите - иллюзорно; видящий не иллюзорен. Ночью вы видите одни сны, днем 

- другие, ночью забываются сны дня, 
днем забываются сны ночи. Порой вы спите с закрытыми глазами, порой вы спите с 
открытыми глазами, но одно вечно 
присутствует здесь, никогда не меняясь - это ваше сознание.
     Ночью вы видите сны, днем вы видите вещи, мир. Все изменяется:
     ночь в день, день в ночь, сны в мысли, мысли в сны, только одно остается 
неизменным - ваше наблюдение.
     То, что вечно - истина. То, что меняется - иллюзорно.
     Учтите, говоря "иллюзия", я не имею в виду, что этого нет. Говоря 
"иллюзия", я лишь имею в виду, что это не вечно 
истинно, а какой смысл во временной истине, в истине на мгновение? До этого 
мгновения это не было истиной и после этого 
мгновения перестанет быть ею. Вот почему на Востоке мы не гоняемся за жизнью: 
ее 
не было до рождения, ее снова не будет 
после смерти, так что это мгновенное явление не много стоит. Вовсе не 
обязательно быть одержимым ею, можно пройти 
через жизнь безучастно, не будучи затронутым ею.
     Внимание Запада приковано к видимому, внимание Востока - к видящему: либо 
вы концентрируетесь на объекте, либо на 
себе. Когда вы концентрируетесь на объекте, ваш подход объективен, научен. 
Когда 
вы концентрируетесь на субъекте, ваш 
подход религиозен, субъект вечно истинен.
     В Библии говорится: "Вначале было Слово". На Востоке не могли бы так 
сказать, Восток говорит: "В начале был 
наблюдающий, в середине - объект наблюдения, одно вечно останется субстратом 
всего." Даже если бы в начале было слово, 
кто-то должен был его услышать - наблюдающий, видящий, иначе быть не могло. Так 

что, тот, кто слышит, предшествует 
слову; слово не может быть в начале. Больше и больше, глубже и глубже ищите 
наблюдающего, все больше входите в 
наблюдение - и однажды все изменится, произойдет трансформация вашего фокуса.
     Вот, например, вы слушаете меня. Можно слушать двумя способами, потому что 

все можно делать двумя способами: по-
восточному и по-западному. Вы слушаете меня, ваше внимание может быть приковано 

к слушающему, наблюдающему, 
свидетелю, очевидцу, не слишком важно то, что говорится или что вы слышите, но 
вам важно - кто тот, кто слышит вас. Вы 
видите меня... кто видящий, кто видит? Эта трансформация, полная перемена