У меня много радостей, - ответил тот.
     Если у вас много радостей, вы еще не поняли, что такое радость: радость 
только одна, не может быть много радостей. 
Может быть много болезней, но не может быть много "здоровий". У вас одна 
болезнь, у меня - другая, у кого-то - третья, но 
когда я здоров, и вы здоровы, и он здоров, - какая в этом здоровье разница? 
Отличите ли вы мое здоровье от своего? 
Невозможно: здоровье универсально, болезнь у каждого своя. Болезнь от "я", 
здоровье от отсутствия "я". Болезнь от тела, от 
ума; здоровье - вне этого, и вне этого оно едино. Мое тело другое, чем у вас, 
конечно, и болезнь у меня будет другая, чем у 
вас, но здоровье? Здоровье одно, у него свой вкус, всегда тот же вкус, вечно 
тот 
же.
     "Каков вкус твоего блаженства?" - спросил кто-то Будду.
     "Отпей у моря, - ответил тот. - Отпей от одного берега, от другого, 
попробуй отпить от любого берега или от середины 
океана, - вкус всегда один - соленый. У блаженства один вкус".
     Любой, становясь Буддой, приходит к единому вкусу. У здоровья единый вкус. 

У здоровья ребенка, юноши, старика вкус 
один и тот же. У здоровья мужчины и женщины вкус один и тот же.
     Но болезни различны. Медицина говорит, что одна и та же болезнь у разных 
людей различна, так что при одной и той же 
болезни вашей жене может не помочь лекарство, излечившее вас, вот почему нужен 
врач, иначе было бы довольно и 
фармацевта.
     Медицина, начиная глубже разбираться в вопросах болезни и здоровья, все 
больше убеждается, насколько болезнь 
индивидуальна. "Не лечите болезнь, лечите больного. Не увлекайтесь болезнью, 
вглядитесь в каждого больного, в строй его 
личности, в его жизненную позицию, образ жизни, привычки. И вы увидите: все 
болеющие туберкулезом болеют по разному 
и требуют различного лечения."
     Болезни индивидуальны, но здоровье? Здоровье вне личности, оно 
универсально. Так же и радость. Несчастье - это 
болезнь, радость - это здоровье, благополучие. Конфуций задает ложный вопрос и 
получает ложный ответ. Конечно, этот 
человек ничего не знает о радости. "У меня много радостей", - говорит он.
     Много? Значит что-то не так - радость одна. Если вы говорите, что у вас 
много радостей, вы не знаете, что такое радость. 
Может быть вы говорите об удовольствии, может быть о так называемых "моментах 
счастья", которые на самом деле не 
моменты счастья, а лишь моменты меньшего несчастья. Человек глубоко несчастлив, 

и вот однажды почувствовав себя не 
таким несчастным, он говорит: "Я так счастлив". Это он сравнивает; а на самом 
деле он не знает, что такое счастье. Он знает 
только, что его несчастье то сильнее, то слабее. Когда оно не такое сильное, он 

говорит: "Я счастлив". Вы замечали это сами. 
Знали вы когда-нибудь счастье? Знаете ли вы его вкус? Вы знали лишь разное 
состояние несчастья.
     Порой несчастья так много, что оно становится непереносимым, а иногда оно 
сносно, подконтрольно. Вы переходите от 
меньшего несчастья к большему, от большего несчастья к меньшему, но счастье вам 

просто незнакомо. Раз узнав счастье, не 
нужно быть больше несчастным, у вас уже есть ключ. Можно открыть дверь в любой 
момент, но вы не можете открыть дверь 
счастья. Это просто показывает, что у вас нет ключа, вам знакомы только разные 
состояния одного и того же: то тьма, то 
потемки, - хоть глаз выколи, а то что-то виднеется. Но вы не знаете, что такое 
свет. Свет - это не один из уровней тьмы, в 
свете нет никакой тьмы. Свет -совсем другой вид энергии, ничего общего с тьмой. 

Свет и тьма не уместятся в одной комнате.
     - У меня много радостей. Из миллиарда созданий неба человек - самое 
благородное, а мне выпало счастье родиться 
человеком. Это - первая моя радость.
     На первый взгляд возвышенно и очень лестно для человека. Человек всегда 
думает, что он высшее божье творение. 
Человек всегда думает, что он ближе всех к Богу и это ему очень приятно. Но 
какое счастье может прийти от "я"? От "я" - 
одни несчастья, а один из важнейших пунктов самости: человек - второй после 
Бога. Но мы говорим так только из 
вежливости, про себя мы знаем, что мы на первом, а Бог - на втором месте.
     Представление о "я" всегда влечет за собой желание быть первым, тогда все 
остальное на втором месте. Фридрих Ницше 
искреннее других: "Я не могу допустить существование Бога, тогда я буду вторым,