ощущения, вкус переводился в касание. Подобные техники управления чувствами 
использовались в качестве вспомогательного элемента в действиях, 
подразумевающих наличие паранормальных способностей, вроде рассказа по наитию, 
или при восстановлении целостности картины по какому-то ограниченному кусочку 
зрительной, слуховой или тактильной информации. Так, с помощью слуха можно было 
видеть, или можно было чувствовать при помощи зрения.
 Когда я выбрался наконец из своего "убежища отшельника", ученик, который носил 
мне пищу и воду, сказал, что очень тревожился за меня и уже собирался было, 
несмотря на мой строжайший запрет, открыть дверь и посмотреть, не умер ли я. 
Оказалось, что, погружаясь в глубины собственного "Я", я пролежал в полной 
неподвижности три дня, и ученик каждый раз забирал нетронутую пищу и воду, 
ставя на ее место новый поднос с едой.
 Впоследствии опыт "ухода от мира" не раз пригождался мне в моей знахарской 
практике.
 Одна семейная пара из села Доброе обратилась ко мне с просьбой вылечить их 
единственного сына, с которым творилось что-то непонятное. С одной стороны, 
казалось, что мальчик страдал от "задержки развития". Говорить он начал поздно, 
но, когда заговорил, он делал это чисто и правильно. Создавалось впечатление, 
что он просто не хотел ни с кем разговаривать. Периодически Женя на долгие часы 
впадал в задумчивость, ничего не замечая вокруг. Он никогда не смеялся, с 
большой неохотой откликался на попытки родителей сблизиться с ним и 
категорически отказывался общаться со сверстниками и посторонними людьми - 
словом, был типичным "тормозом".
 Тем не менее при психиатрических обследованиях семилетний мальчик, видимо 
инстинктивно понимая, что здесь нужно вести себя по-другому, вел себя как 
обычный ребенок, без особой охоты, но все же внятно и разумно отвечая на все 
вопросы, которые задавали врачи, и психиатры не находили у него никаких 
отклонений.
 "Заторможенность" мальчика привела к тому, что родители отказались от мысли 
послать его в школу и начали заниматься с ним дома. Женя обладал блестящей 
памятью и хорошим уровнем интеллекта, так что учение давалось ему легко, но его 
постоянная замкнутость в себе и хроническое нежелание играть или проводить 
время со сверстниками стали плохо сказываться на его физическом состоянии. Женя 
слабел на глазах.
 Пообщавшись с Женей, я сразу понял, что это типичный случай "ухода от мира". 
Внутренний мир мальчика давал ему гораздо больше, чем внешний мир, точнее, по 
каким-то причинам он так и не научился получать удовольствие от взаимодействия 
с внешним миром. Мальчик на меня почти не реагировал, продолжая пребывать в 
своей странной отрешенной задумчивости.
 Поскольку от постоянного пребывания в пассивном состоянии здоровье ребенка 
значительно ухудшилось, я решил в первую очередь воздействовать на его организм,
 повышая общий уровень жизненности. Раз за разом я начал приезжать в Доброе, 
массируя Женю и всячески стараясь растормошить его. Во время сеанса я 
непрерывно говорил, пытаясь привлечь его внимание. Я рассказывал ему о мечтах, 
о радостях жизни, расспрашивал его о его жизни, о прошлом и о планах на будущее.
 Я настолько хорошо настраивался на него, что чувствовал его состояние, его 
холодное одиночество среди высоких стен, которыми мальчик отгородился от 
пугающего его мира.
 Долгое время мои старания не приносили результата. Все, что бы я ни делал. 
Женя воспринимал со стоической покорностью. Даже когда во время массажа я 
причинял ему боль, он не протестовал, оставаясь таким же вялым и пассивным. Но 
я твердо решил довести лечение до конца, тем более что родители мальчика 
умоляли меня не бросать его, поскольку я был их последней надеждой.
 Постепенно Женя стал прислушиваться к моим словам, и наконец настал день, 
когда я дал ему первый урок рукопашного боя. С этого момента Женя начал 
включаться в активную жизнь. Насколько я знаю, больше у него не возникало 
проблем с "уходом от мира".




 Глава 13


 Среди ночи меня разбудил телефонный звонок. Я в полусне нащупал телефонную 
трубку и услышал радостный голос Сергея, моего приятеля из Евпатории и большого 
любителя воинских искусств.
 - Надеюсь, я не разбудил тебя? - бодро поинтересовался Сергей
 Я взглянул на часы.
 - Да что ты! Кто же ложится спать в два часа ночи? Это еще детское время, - 
зевая во весь рот, пробормотал я.
 - Извини, если разбудил, - в голосе Сергея не чувствовалось ни капли раскаяния.
 - Речь идет о жизни и смерти.
 - Нельзя ли поподробнее? - попросил я, мучительно борясь с зевотой.
 - Ты должен срочно выехать в Донецк! - сообщил Сергей. - Ты будешь нашим 
делегатом!
 - Делегатом? Каким еще делегатом? - не понял я. Спросонья я плохо соображал, и 
единственная ассоциация, пришедшая мне на ум в связи с этим словом, была 
связана с очередным съездом нашей родной и любимой Коммунистической партии.
 - Мы посовещались и выбрали тебя, как наиболее достойного, - поспешил