меют нечто общее с жаждами. Можно определить волевую 
эманацию, как недолговременный всплеск сверхжажды, а жажду определить, как 
слегка ослабленную, но сверхустойчивую волевую эманацию. Волевая эманация - это 
жажда, выплескиваемая под давлением в тысячи атмосфер.
     Представь себе ветер, дующий равномерно и устойчиво над этой поляной в 
течение часа, а теперь предположи, что весь этот гигантский объем воздуха, 
прошедший за час над поляной, с помощью достижений современной техники или 
просто волшебства удалось сжать так,, что он весь поместился в баллончике для 
газированной воды. Если затем в горлышке баллончика проделать крошечное 
отверстие, струя воздуха со страшной силой вырвется наружу, и ее разрушительная 
мощь будет гораздо большей, чем возможности ветра, которым раньше был 
заключенный в баллончике воздух.
     Как и жажды, волевые эманации используются в подготовке воинов Спокойных, 
хотя и не так широко, потому что мощные волевые эманации разрушительны для 
организма, и их можно использовать очень ограниченно, хотя эффект, производимый 
ими, весьма впечатляющ. С помощью волевых эманаций человек может совершать 
сверхусилия.
     К теме волевых эманаций Учитель возвращался еще много раз, используя для 
их пробуждения самые разные упражнения, в том числе с использованием криков, 
боли, внутренних переживаний и всевозможных эмоциональных привязок.
     Одним из излюбленных способов создания эманации для Учителя оказалось 
чтение стихов. Однажды он заставил меня прочитать несколько моих любимых 
стихотворений, давая им яркую эмоциональную окраску, так, чтобы каждое слово и 
каждая фраза отражали характерную именно для них смысловую нагрузку.
     - Ты должен читать так, чтобы человек, не знающий русского языка, 
почувствовал, о чем идет речь, - объяснил Учитель. - Настоящий актер не только 
умеет читать красиво и с выражением, но ему удается создать соответствующие 
мыслеобразы произносимого текста. Великие актеры способны передать эти 
мыслеобразы залу, так, что каждый зритель помимо своей воли начинает ощущать то 
же самое, что и актер, захваченный порожденными им мыслеобразами.
     Одним из стихотворений, чтение которого пробуждало у меня мощные волевые 
эманации, было стихотворение Гумилева "Камень", мистический настрой которого 
увлекал меня романтикой ужаса и бессилия человеческого существа перед лицом 
неведомых, безжалостных и губительных сверхъестественных сил.
     
     Взгляни, как злобно смотрит камень,
     В нем щели странно глубоки,
     Под мхом мерцает скрытый пламень;
     Не думай, то не светляки.
     
     Давно угрюмые друиды,
     Сибиллы хмурых королей,
     Отмстить какие-то обиды
     Его призвали из морей.
     
     Он вышел черный, вышел страшный,
     И вот лежит на берегу,
     А по ночам ломает башни
     И мстит случайному врагу.
     
     Летит пустынными полями,
     За куст приляжет, подождет,
     Сверкнет огнистыми щелями
     И снова бросится вперед.
     
     И редко кто бы мог увидеть
     Его ночной и тайный путь,
     Но берегись его обидеть,
     Случайно как-нибудь толкнуть.
     
     Он скроет жгучую обиду,
     Глухое бешенство угроз,
     Он промолчит и будет с виду
     Недвижен, как простой утес.
     
     Но где бы ты ни скрылся, спящий,
     Тебе его не обмануть.
     Тебя отыщет он, летящий,
     И дико ринется на грудь.
     
     И ты застонешь в изумленье,
     Завидя блеск его огней,
     Заслыша шум его паденья
     И жалкий треск твоих костей.
     
     Горячей кровью пьяный, сытый,
     Лишь утром он покинет дом,
     И будет страшен труп забытый,
     Как пес, раздавленный быком.
     
     И, миновав поля и