Если они оказываются на высших уровнях ментального плана в полном сознании,
 то перед ними развертывается, как свиток пергамента, взаимное сцепление их 
прошлых жизней. Они видят кармические причины своего настоящего положения. Они 
различают даже карму, ожидающую их в будущем, еще ранее, чем “длинный и 
грустный счет может быть составлен”. Они могут, таким образом, с непогрешимой 
уверенностью определить свое точное место в эволюции.
     Читателю, который меня спросил бы: “Разве будущее читается так же ясно, 
как и прошедшее?” – я ответил бы, что нет, так как первая способность 
принадлежит гораздо более высокому плану.
     Хотя на ментальном плане и возможно точнее предвидеть события, но это 
предвидение не вполне совершенно.
     Это потому, что повсюду, где к ткацкому станку судьбы прикладывается рука 
человека развитого, его могучая воля может ввести в этот станок новые нити и 
видоизменить узор ближайшей жизни.
     Судьба же человека ординарного, мало развившего свои скрытые способности и 
не обладающего совершенно никакой волей, сколько-нибудь достойной этого 
названия, часто может быть предвидима с достаточной ясностью, но когда его “я” 
смело берет в руки свою будущность, то уже всякое точное предвидение становится 
невозможным.
IV. Среда.
     Первыми впечатлениями, которые испытывает ученик, проникающий под 
руководством своего наставника в полном сознании в ментальный план, обычно 
бывают полнейшее счастье, неописуемая жизненность, сила, чудесным образом 
увеличивающаяся, и проистекающее отсюда полнейшее доверие.
     Что же он видит, когда, испытывая свои открывшиеся способности, приступает 
к изучению новой среды?
     Он оказывается погруженным в то, что ему представляется целой вселенной 
света, цветов и звуков, постоянно меняющихся и поражающих его до такой степени, 
что никогда прежде, даже в самых своих смелых мечтаниях, он не мог вообразить 
себе и малой доли чего–либо подобного.
     В нашем мире слава и блеск мира небесного являются вещами, которых “не 
видел глаз, не слышало ухо и не приходили они на сердце человеку”. (Коринф., II,
 9). Тот же, кто хоть раз коснулся его, будет уже всегда смотреть на мир 
совершенно другими глазами.
     Однако этот опыт имеет столь мало отношения к нашим познаниям о физическом 
мире, что, пытаясь его описать, автор испытывает своеобразное чувство 
беспомощности и своей совершенной неспособности не только быть на высоте своей 
задачи, (на это он с самого начала потерял всякую надежду), но и полнейшей 
невозможности дать хотя бы малейшее понятие о небесном мире тем, кто не 
созерцал его сам.
     Представьте себе человека, испытавшего глубокое блаженство и необычайно 
увеличенные силы, о которых мы только что говорили, плавающего в целом океане 
живого света и окруженного красотой во всех ее видах, какие только могут 
проявиться в цвете или форме. Зрелище изменяется с каждой ментальной волной, 
стремящейся наружу (к другим планам). На самом деле (и наблюдатель вскоре 
заметит это) явление состоит в том, что его мысль выражается в материи плана и 
в его элементальной эссенции. Эта материя обладает той же природой, что и 
материя, из которой составляется само ментальное тело; таким образом, когда 
происходит вибрация, часть ментального тела, называемая мыслью, непосредственно 
достигает окружающей ментальной субстанции и пробуждает в ней синхронные 
вибрации, а та с абсолютной точностью отражается в элементальной эссенции. 
Конкретные мысли, естественно, принимают форму своих объектов; наоборот, мысли 
отвлеченные бывают представлены всеми видами геометрических форм высшего 
совершенства и красоты. Однако не будем забывать следующего обстоятельства: 
многие мысли, являющиеся в нашем низменном мире чистыми отвлеченностями, 
становятся на этом, значительно более высоком, плане конкретными фактами.
     Таким образом, видно, что в этом возвышенном мире всякий, кто пожелает 
погрузиться на некоторое время в спокойное созерцание и уединиться от всего, 
что его окружает, может буквально жить в своем собственном мире, не опасаясь 
возможности чьего-нибудь постороннего вторжения в этот мир, и еще с тем 
преимуществом, что он будет видеть все свои идеи, до их самых конечных 
последствий, проходящими перед его глазами как бы в виде панорамы.
     Захочет ли наблюдатель, наоборот, изучить план, в котором он находится, 
ему будет достаточно для этого на мгновение отрешиться от всякой ментальной 
активности, которая могла бы повлиять на окружающую материю, легко 
воспринимающую всякие впечатления и способную, таким образом, всецело изменить 
условия, при которых ему приходится работать.
     Но остережемся смешать это отрешение от ментальной активности с ментальной 
пустотой, которую преследует как цель такое большое количество приемов 
Хатха-Йоги. В этом последнем случае ментал приводится к состоянию абсолютной 
пассивности для того, чтобы он не мог сопротивляться ни одной из своих 
собственных мыслей, никакому внешнему влиянию, стремящемуся воздействовать на 
него. Это состояние очень похоже на состояние медиума.
     Как раз напротив, в первом случае ментал настолько пробужден и настолько 
положителен, насколько это только возможно, и ограничивает себя мгновенной 
приостановкой своей мысли, для того чтобы неуместным вмешательством своей 
собственной уравновешенности не помешать запланированному наблюдению.
     Посетитель ментального плана, дойдя до познания этого положения, замечает, 
что если он сам даже и перестал быть центром сияния в этом удивительном мире 
света и красок, форм и звуков, о которых я столь тщетно пытался дать понятие,