нам достаточно указать на то обстоятельство, что это чудесное ощущение – не 
только блаженное отсутствие всякого зла и всякой дисгармонии, но еще и ощущение,
 постоянное и непреодолимое, всеобъемлющей радости, и оно-то является 
господствующим впечатлением, которое испытывает человек, вступая в небесный мир.
 И это впечатление не покидает его на протяжении всего времени, пока он там 
находится. Каковы бы ни были его старания и какие бы высоты духовной 
экзальтации перед ним ни открывались, по мере того как он учился бы лучше 
познавать средства нового мира, все равно блаженство, удивительное, неописуемое,
 невыразимое, излучаемое уже одним только существованием подобной области, это 
блаженство, главным источником которого является чрезвычайная радость других, 
не покидает его никогда. Ничто в нашем мире не походит на это блаженство и 
ничто не могло бы дать о нем хоть какое-нибудь представление.
    Вообразите себе, если можете, беззаботную и счастливую жизнь ребенка 
(одаренного, однако, нашим духовным опытом), усиленную во много тысяч раз, и 
тогда вы, может быть, получите некоторое смутное и слабое представление о 
действительности того мира. 
    Я хочу привести еще один пример, касающийся духовной жизненности небесного 
мира, но и его совершено недостаточно для описания того, что превышает силу 
человеческого слова.
    Одним из проявлений этой могучей жизненности является крайняя быстрота 
вибраций всех частиц и всех атомов ментальной субстанции. В теории мы все знаем,
 что даже здесь, на нашем физическом плане, ни одна материальная частица даже 
самого плотного твердого тела никогда не находится в покое. Однако, когда мы 
приобретаем астральное зрение, то это замечание перестает быть для нас простой 
научной теорией, – оно становится для нас уже очевидным фактом. Мы начинаем 
уяснять себе мировую всеобщность жизни и понимаем ее таким образом и в такой 
степени, какая нам прежде была недоступна. Наш умственный горизонт расширяется, 
и уже мы мельком замечаем в природе возможность существования таких фактов, 
которые для лиц, лишенных умственного зрения, должны казаться самыми безумными 
фантазиями.
    Если развитие простого астрального зрения и применение его к грубой 
физической материи влечет за собой такие результаты, то попробуйте вообразить 
себе эффект, производимый на ментал наблюдателя, покинувшего наш физический 
план и изучившего детально гораздо более быстрые вибрации, эффект вдруг 
открывшихся в нем новых трансцендентальных чувств и развернувшегося перед его 
восхищенными взорами нового мира, значительно превосходящего покинутый им; мира,
 быстрота вибраций которого настолько же превосходит скорость вибраций 
физического мира, насколько скорость вибраций света превосходит вибрации звука; 
мира, в котором вездесущая жизнь, беспрестанно бурлящая вокруг наблюдателя и в 
нем самом, относится к совершенно иному порядку и возвышается до неизмеримо 
большого могущества.
III. Новый способ познания.
    Даже то чувство, которое мы только что описали, не является наименьшим 
чудом небесного мира. Наблюдатель не слышит, не видит, не испытывает 
осязательных ощущений посредством органов, отделенных друг от друга и 
ограниченных в своих способностях, как он это делает в нашем мире. Он уже более 
не обладает зрением и слухом, развитыми до неизмеримой силы, какими он был 
одарен на плане астральном. Вместо них он чувствует в себе присутствие какой-то 
новой и странной силы, которая не является ни одним из астральных чувств, но 
которая, тем не менее, заключает в себе их все и значительно их превосходит.
    Эта сила позволяет ему, когда он находится в присутствии какого-либо 
человеческого существа или какого-либо предмета, не только его видеть и слышать,
 но еще и мгновенно его познавать, изнутри и снаружи, равно как его причины, 
последствия, все, что может с ним случиться, по крайней мере в том, что 
касается плана ментального и всех других планов, лежащих ниже его.
     Наблюдатель замечает, что думать и понимать составляют единое целое.
     Никогда не замечаются ни сомнения, ни колебания, ни медлительность в 
прямом действии этого высшего чувства. Думает ли он о каком-либо месте – он уже 
находится там, о каком-либо друге – его друг уже присутствует пред ним.
     Для него более не существует возможности недоразумений. Каким образом мог 
бы он быть обольщен или обманут внешним видом, раз на этом плане он читает, как 
в открытой книге, каждую мысль и каждое душевное движение своего друга?
     Если на его долю выпало счастье иметь среди своих друзей особу, высшее 
чувство которой так же развито, то их союз будет отличаться таким совершенством,
 какого в нашем низменном мире и представить себе невозможно.
     Для них больше не существует расстояний и отдаленности друг от друга. Их 
чувства уже более не скрыты, а также не выражаются клочками слов, совершенно 
недостаточных. Вопросы и ответы бесполезны, так как умственные образы читаются 
ими обоими в тот самый момент, когда они только образуются, и обмен мыслями так 
же быстр, как и их лучезарное появление в интеллекте.
     Все отрасли знания открываются для их изысканий, по крайней мере все то, 
что не превосходит этого плана, уже и так столь высокого.  Прошлое нашей Земли 
является перед их глазами, как настоящее.
     Образные летописи, составляющие память природы, всегда к их услугам, и 
события истории – безразлично, древней или современной, – развертываются перед 
ними по их желанию.
     Они более не зависят уже от историка, который часто, вследствии малой 
осведомленности, обречен на большую или меньшую пристрастность.
     Они могут сами изучить любое интересующее их событие, с абсолютной 
уверенностью, что видят только “истину, всю истину и ничего, кроме истины”.