истинное “я” наслаждается в высших сферах добавочным проявлением, но это 
проявление, тем не менее, реально и представляет истинное “я” в гораздо большей 
полноте, чем земное проявление, единственное еще доступное для большей части из 
нас.
    Любопытно заметить, что если человек может одновременно наблюдать в 
небесной жизни нескольких своих покойных друзей, то он может также одновременно 
проявиться в каждой из различных своих тел, оживляя, может быть, в то же время 
здесь, на Земле, образ своего физического тела. В этой идее нет ничего 
странного, если уяснить себе хорошенько отношения между различными планами. Для 
этого человека проявиться сразу в нескольких из этих изображений так же легко, 
как для нас – почувствовать одновременно давление нескольких предметов, 
находящихся в соприкосновении с различными частями нашего тела.
    Один план является для другого тем же, чем одно измерение является для 
другого: невозможно никакому количеству единиц одного измерения быть когда-либо 
равным числу единиц другого, высшего измерения, и точно так же невозможно, 
чтобы в “я” истощилась способность откликаться, каково бы ни было число его 
проявлений. Совсем напротив, подобные проявления дают ему новый, весьма удобный 
случай развиться на плане ментальном. В силу закона божественной справедливости 
этот удобный случай является прямым последствием и вознаграждаем за действия 
или качества, которые довели чувство привязанности до такого выражения.
    Очевидно, что, чем больше человек продвигается вперед в своем развитии, тем 
больше он использует приходящие ему со всех сторон удобные случаи. Чем больше 
он прогрессирует, тем больше он пробуждает вокруг себя любви и почтения, что 
умножает его собственные силы мысли и делает их более прочными на ментальном 
плане. В то же самое время он увидит, что по мере развития увеличивается и его 
способность проявляться в каждой из этих форм, и восприимчивость к ним.
    Наши исследователи имели за последнее время возможность зарегистрировать 
один пример, поразительный по своей простоте.
    Одна мать, умершая уже около двадцати лет тому назад, оставила двух сыновей,
 которых она очень любила. Они занимали, естественно, первое место в ее 
небесной жизни, и, также естественно, она их представляла такими, какими 
оставила, то есть в возрасте пятнадцати-шестнадцати лет.
    Любовь, которую она не переставала изливать на эти ментальные изображения и 
которая действовала как благодетельная сила, нисходящая волнами на Землю на 
двух уже взрослых людей, производила на них неодинаковое впечатление, и не 
потому, что материнская любовь к одному была больше, чем к другому, но потому, 
что между самими изображениями существовала большая разница в жизненности. Для 
матери же, которая видела подле себя своих двух сыновей совершенно такими, как 
она желала, чтобы они были, этой разницы не существовало.
     Тем не менее для наших исследователей было очевидно, что одно из этих двух 
изображений представляло гораздо более могучую жизненность, чем другое. 
Отыскивая причины столь любопытного явления, они открыли, что один из этих двух 
сыновей сделался обычным деловым человеком, без особых пороков, но и без 
всякого духовного развития, а другой, наоборот, развил и укрепил в себе высокие 
и благородные стремления. Благодаря образу жизни его сознание души было развито 
гораздо больше, чем у его брата, и его высшее “я” гораздо более полным образом 
могло оживлять изображение юноши, сформированное его матерью во время ее 
небесной жизни. Так как излучение души было более значительно, то и изображение 
было ясно и живо.
    Другие исследования, представившие множество подобных утверждений, доказали,
 что, чем более душа развита в духовном отношении, тем лучше она может 
выразиться в формах, облекающих ее, вследствие привязанности ее друзей. 
Благодаря этому она все больше и больше пользуется живой силой любви, 
проливающейся на нее через ментальное изображение.
    По мере того как душа возвышается, эти изображения выражают ее более полно, 
вплоть до того момента, когда она наконец становится наставником, пользующимся 
ими уже сознательно для того, чтобы помогать и вразумлять своих учеников.
    Таков единственный способ общения, возможный между душами, еще заключенными 
в физическом теле и перешедшими в мир небесный. Я повторяю: душа может, через 
свое изображение, явиться несравненным лучом света в небесной жизни какого-либо 
своего друга, причем абсолютно не знать об этом здесь, где она проявляется 
через физическое тело, считать совершенно невозможной всякую попытку общения с 
отошедшим другом.
    Если же, наоборот, эта душа, развив свое сознание до объединения, может 
вполне владеть всеми своими способностями, даже прежде, чем оставить свое 
физическое тело, то она может засвидетельствовать, еще во время своего 
печального земного существования, что находится, как и прежде, лицом к лицу со 
своим другом и что смерть, вместо того чтобы увлечь вдаль любимое существо, 
просто открыла перед ним более обширную и более грандиозную жизнь, постоянно 
нас окружающую.
    Друг будет очень походить на то, чем он был на Земле, однако будет сиять 
каким-то странным блеском. Ментальное тело, как и астральное, представляет в 
пределах наружной яйцеобразной оболочки воспроизведение физического тела, 
ограниченного формой тела каузального. Это воспроизведение имеет вид формы, 
состоящей из планетного тумана, окруженного туманом более легким. Личность 
последней земной жизни продолжает оставаться ясной до конца жизни небесной.
    Это чувство личности расплывается в индивидуальности только тогда, когда 
сознание окончательно поглощается телом каузальным. В первый раз, с тех пор как 
он спустился ни нижние планы, чтобы там воплотиться, человек узнает себя как 
“я” истинное и относительно постоянное.