ь, 
актер должен радоваться. Актер должен думать о зрителях в зале, персонаж должен 
думать о событиях, происходящих на сцене. 
	 В эпоху Возрождения все повторилось. И последним, завершающим периодом 
является искусство XX века, в котором все отчетливее проявляется новое мышление.
 Дух воплощается в тело, и сначала дух силен, а тело слабо и беспомощно. Тело 
развивается, дух слабеет. Наступает период расцвета, где они равны. А затем 
тело становится все крепче, а дух - все слабее. Затем тело умирает, а духовные 
структуры после смерти вспыхивают, освобожденные любовью и светом, вновь 
устремляясь к Творцу, их создавшему. 
	Дух слабеет потому, что в течение жизни он все сильнее прилипает к телу. Если 
добиться, чтобы этого не происходило, тогда развитие пойдет уже по двойной 
спирали. Искусство 20-х годов было связано с идеями социализма, это была 
неосознанная попытка гармонично соединить науку и религию, материализм и 
идеализм, тело и дух. К сожалению, эта попытка не закончилась созданием новой 
философии, созданием новой системы мышления. Забытую вахтанговскую систему 
возобновил Бертольд Брехт. Но в России уже начался процесс изменения сознания и 
устремления к новой философии. 
	 В 60-е годы происходит очередная вспышка новых тенденций: попытка соединить 
стихию с плановым началом, попытка экономи- ческих реформ и одновременный 
расцвет искусства. Появляются Театр на Таганке, поэты, художники, писатели, в 
искусстве которых наблюдаются очередной взлет духа и попытка соединить 
материальное и идеальное. Эта попытка и тогда не была закреп- лена философской 
концепцией, поэтому она рано или поздно должна была провалиться. То был 
очередной этап в подготовке нового уровня сознания. И только сейчас появились 
все условия для того, чтобы ранее неосознанное, несоединимое в сознании единс- 
тво абсолютных противоположностей было понято и закреплено новыми концепциями. 
	 Как ни странно, формирование нового мышления напрямую ведет к болезни. 
Уровень энергетики настолько вырос, что неправильное эмоциональное отношение к 
миру дает мощную подсознательную агрессию и блокируется болезнями. В образе 
Богоматери есть высшее страдание и высшее счастье одновременно. Страдание 
пронизывает земную оболочку Богоматери, знающую, что ее ребенок погибнет. 
Счастье пронизывает ее духовные структуры, ибо на тонком уровне она знает, что 
ее предназначение - спасти людей и что тело - это одежда. Меньшая часть души 
Богоматери обращена к Земле, большая - к Богу. 
	 Человечество в своих философских исканиях проходит все стадии развития живого 
организма. Персонаж - это наша жизнь на Земле, актер - это та главная наша 
сущность, которая лежит за пределами одной нашей жизни. Все начиналось с 
грубого театра, то есть философии Востока, где актер практически не думал о 
персонаже, то есть о своей жизни на этой Земле. Затем стало развиваться 
искусство игры на сцене и появилось то, что мы называем западной цивилизацией. 
Сейчас современное человечество - это умирающий театр, который думает только о 
том, как лучше сыграть на сцене, но при этом забывает свою роль. Поэтому все 
сильнее усиливаются тенденции работы не на персонаж, а на актера. Нужно 
постоянно помнить о том, что мы живем не одну жизнь и что главная наша 
составляющая - за пределами нашей жизни. А свою земную жизнь мы должны блестяще 
сыграть, как одну из ролей, максимально достоверно, но ни на секунду не 
забывать; 
	что это все-таки только наша роль. Очень часто актеры, пол- ностью 
переключившись на эмоции персонажа, потом болеют и умирают, повторяя судьбы 
своих героев, не понимая, что с ними произошло. 
	 Особенно сильно этому способствуют кино и телевидение. В кино нет актера, там 
лишь персонажи. И когда появилось искусство кино, все говорили, что театр 
обречен, но он не только не угас, но начал мощно развиваться. И когда мы видим 
в театре актеров и персонажей, не сливающихся друг с другом, то выходим на 
новые уровни восприятия мира. Назначение кинематографа несколько иное. 
	 Когда Авиценна, живший много веков назад, привязал к одному столбу волка, а к 
другому овцу, то через три дня овца умерла. 
	Это были первые понятия о стрессе. Раздавит человека стресс или сделает 
сильнее - это определяется отношением человека к ситуации. Кино дает нам 
возможность абстрагироваться от насто- ящего в жизни. Широким ассортиментом 
своих средств кинематограф стремится максимально приклеивать человека к 
происходящему. 
	Сначала человек переносится как бы в другой мир и в другие системы мышления, 
то есть он отключается от сиюминутных проб- лем, привязывающих его к земному. 
Выходя из зала, он, побывав персонажем, становится актером. И этот маятник 
позволяет сба- лансироваться тому, у кого не хватает сил на приятие театраль- 
ного действа. Как актер воспитывает в себе умение не слиться с персонажем, так 
и каждый человек должен воспитывать в себе умение отделить эту жизнь от того, 
что лежит выше нее. Если актер эмоцию персонажа, лежащую на поверхности, 
впускает вглубь, к себе в душу, то театр умирает. Затем болеет и умирает сам 
актер. 
	 Если мы эмоции, связанные с интересами нашего тела, то есть с одной нашей 
жизнью, впускаем в глубины своей души, в те структуры, которые охватывают много 
жизней, мы так же, как плохие актеры, болеем и умираем. 
	 И в ближайшее время каждый из нас, чтобы остаться на сцене, должен научиться 
быть актером и персонажем одновременно. 
	 Театральное искусство исследует душу. В обычной жизни с нами происходят 
реальные события, к которым приспосабливается наша душа, считая себя первичной, 
а события - вторичными. Хотя на самом деле, события на духовном уровне 
происходят раньше. То, что творится в наш