какую-то гимназию, так как не был принят в кадетский корпус из-за частичной 
глухоты.
Это был Петр Карпенко. Он, конечно, тоже влюбился в сестру Раузова, и она 
оказывала ему явные знаки внимания, как и мне. Мне кажется, он нравился ей 
потому, что часто приносил цветы и конфеты, а я - потому что хорошо играл на 
гитаре и придумывал красивые узоры, которые она любила вышивать на своих 
носовых 
платках, хвастаясь перед подругами, что она сама автор этих узоров.
Так как мы оба были влюблены в одну девушку, то постепенно начали ревновать ее 
друг к другу Однажды после вечерней службы, на которой присутствовал и мой 
соперник, я под благовидным предлогом попросил настоятеля отпустить меня. Я 
хотел встретить эту девочку у выхода, чтобы проводить домой, но у дверей собора 

лицом к лицу столкнулся с Карпенко. Несмотря на ненависть, которую мы 
чувствовали друг к другу провожая "леди", мы вели себя как рыцари. Но после 
того 
как за ней закрылась дверь, я не смог сдержаться и, затеяв ссору, задал ему 
хорошую трепку После драки я как обычно отправился с несколькими приятелями на 
церковную колокольню. В то время в гарнизонном храме не было настоящей 
колокольни, она была построена позже, а тогда колокол висел во временной 
деревянной постройке с высокой крышей, похожей на восьмиугольную будку часового.
 
Пространство между крышей и балками, на которых висел колокол, было нашим 
"клубом", где мы собирались почти ежедневно и сидели верхом на балках или на 
узком карнизе, который шел вдоль стен под самой крышей, курили, рассказывали 
анекдоты и даже готовили уроки. Позже, когда была построена настоящая каменная 
колокольня, эта временная была подарена представителями российского 
представительства новой греческой церкви, строившейся в то время, и таким 
образом продолжала служить в качестве колокольни.
Кроме членов нашего "клуба" я застал здесь моего друга Петю из Александрополя, 
который сейчас гостил в Карее. Он был сыном инженера почтового ведомства по 
фамилии Керенский и позже, став офицером, погиб во время русско-японской войны. 

Я увидел также одного мальчика из греческого квартала по кличке Фехи. Его 
настоящая фамилия была Корханиди, и впоследствии она стояла на обложках 
школьных 
учебников, автором которых он был. Фехи принес с собой греческую халву 
домашнего 
приготовления - знак признательности его тети участникам церковного хора, чье 
пение трогало ее до глубины души.
Мы ели халву, курили и разговаривали, когда внезапно явился Петр Карпенко с 
подбитым глазом и в сопровождении двух русских мальчиков не из нашей компании. 
Он подошел ко мне и настоятельно потребовал объяснений по поводу недавнего 
инцидента. Будучи очень начитанным мальчиком и имея склонность выражаться 
высокопарно, он произнес длинную, заранее приготовленную речь, которую завершил 

категорическим утверждением:
"Земля слишком тесна для нас двоих, поэтому один из нас должен умереть".
Выслушав эту напыщенную тираду, я разозлился и решил выбить всю эту чепуху из 
его головы, но тут вмешались мои друзья, говоря, что только некультурные люди 
сводят счеты подобным образом, а мы должны выяснять отношения иначе, как это 
делают все порядочные люди. Я почувствовал себя пристыженным и, не желая быть 
"некультурным" человеком, решил снизойти до дискуссии со своим соперником.
После длительного обмена оскорблениями и угрозами, который мы почему-то 
называли 
дискуссией и во время которого каждый обещал сбросить своего соперника с 
колокольни или расправиться каким-нибудь иным кровавым способом, было решено 
драться на дуэли. Возникла серьезная проблема - где взять оружие? Ни пистолетов,
 
ни шпаг нельзя было достать, и ситуация зашла в тупик. Все наши эмоции, которые 

еще мгновение тому назад нам было трудно сдерживать, приняли другое направление 

и сконцентрировались на том, как решить возникшую проблему.
В нашей компании был парень по фамилии Турчанинов, которого из-за его 
писклявого 
голоса постоянно дразнили. Когда мы оживленно обсуждали возникшую ситуацию, он 
внезапно вскочил и воскликнул: "Если нельзя достать пистолеты, то можно 
воспользоваться пушками".
Раздался дружный смех, который часто сопровождал его слова. "Перестаньте ржать, 

идиоты, -как всегда возмутился он. - Пушки ничем не хуже пистолетов. Внесите в 
свой план некоторые коррективы. Вы решили, что один из вас должен умереть, но 
если в дуэли будут участвовать пушки, вы можете погибнуть оба. Вам это 
подходит? 
Я обещаю, что такую дуэль можно запросто устроить. Нет ничего легче".
Он предложил, чтобы мы оба отправились на артиллерийское стрельбище, где 
проходили военные учения, спрятались где-нибудь между пушками и мишенями и 
ждали