освобождения 
от нее, как окончательное решение вопроса с данной концепцией. Раньше такой 
уверенности не было - всегда оставался некий элемент неуверенности - так 
свободен 
я окончательно или нет от этой концепции?
      
        02-05-13) Еще один интересный эффект, возникающий в результате практики 

прекращения ВД - это выравнивание восприятий в их значимости или незначимости, 
а 
точнее - потеря важности, механически связанной с теми или иными восприятиями. 
Допустим, я выхожу на улицу и вижу машину, стоящую у подъезда - ну и что? Ну и 
стоит себе. Я могу потом и не вспомнить, что видел ее. Иду дальше, и навстречу 
мне 
мамаша, ругающая ребенка. Это - уже более значимая ситуация, она уже как-то 
задевает меня, рождает во мне негативное отношение, к примеру. Или раздается 
громкий крик - я тоже обращаю на него внимание и идет процесс его интерпретации 
- 
кто кричит, почему и зачем? Однако работа по устранению ВД выравнивает все 
восприятия, и дело доходит до удивительных переживаний. Мне нравится, как Скво 
описала такое одно свое переживание: "я сижу в комнате и слышу чей-то голос, но 
для 
меня этот голос был просто одним восприятием в ряду прочих - что потрогать 
стену, 
что увидеть стул, что услышать голос - за этим не было ничего - просто 
восприятие и 
ничего более того - никаких реакций на него. Этот голос был просто одним 
явлением в 
ряду прочих, в нем была та же "прочность", что и в стене напротив - та же 
зримая 
фактура, только иной природы - звук, а не вещество, но это тем не менее просто 
одно 
из восприятий." Также интересное наблюдение описала и Журавель, когда "дерево 
слилось с небом и это не было две разные вещи - они взаимопроникали друг в 
друга". 
Когда мы останавливаем ВД, который является питательной средой и опорным 
пунктом всякой концепции, то истина прорывается в виде неразделимого, единого 
восприятия.
      
        02-05-14) Мы прекрасно помним, как в результате долгого исследования 
негативных эмоций, рассматривания их и так и эдак, вялотекущих попыток как-то 
разобраться с ними, родилось в конечном счете окончательное решение - "надо их 
устранить во что бы то ни стало". И в зависимости от того, насколько мы были в 
состоянии осознавать это окончательное решение, и развивались наши успехи или 
неуспехи. Так же и в вопросе с бесконечным ментальным мусором. Мы можем и 
должны его исследовать, вытаскивать на свет божий, пробовать его на прочность в 

разных местах с переменным успехом, а скорее безуспешно. По мере этих битв 
местного значения мы сумеем пережить то, что вливается на освобожденное от ВД 
место, мы сможем постепенно начинать осознавать ту гигантскую цену, которую мы 
платим за свое потакание ему. По мере выполнения этой работы начинает созревать 

окончательное решение: внутренний диалог должен быть прекращен во что бы то ни 
стало. И тогда бои местного значения превратятся в широкое наступление по всему 

фронту без страха и упрека. Остаться в том виде, в котором мы сейчас есть - 
смерти 
подобно. Нас уже не устроит такая жизнь, которую многие почитают за нормальную, 

поскольку мы теперь уже не догадываемся, не предполагаем - мы точно знаем на 
основании имевших место Переживаний - мы знаем, что это скорее смерть, чем 
жизнь, 
и поэтому в конце концов мы должны пойти на штурм и штурмовать эту высоту до 
последнего - с абсолютной безупречностью, не рассчитывая на быструю победу и 
будучи готовым сражаться столько, сколько потребуется, поскольку выбора то 
никакого 
уже нет. Вот такое переживание созревающего окончательного решения приходит к 
нам в результате искреннего исследования внутреннего диалога и яростных попыток 

устранить его.
      
        02-05-15) Отдельного рассмотрения заслуживают слабые цели. Они, как 
говорилось раньше, плотно заполняют все наше время и являются мощным 
препятствием для практики устранения ВД. Моем посуду, смотрим телевизор, думаем 

о работе, стираем белье - всегда найдется что сделать и о чем подумать. Этот 
цепляющийся друг за друга поток надо разорвать. Единственный способ разорвать 
его 
- это именно взять и разорвать. Выдели определенное время, когда ты ничего 
такого