поразительно, и если бы это утверждение не было бы поддержано многочисленными 
уже проделанными вычислениями, и тайна не была бы уже наполовину раскрыта, 
пишущая эти строки никогда не осмелилась бы это сказать. Путешествия великого 
Мага описаны правильно, хотя и аллегорически – то есть все рассказанное Дамисом 
действительно имело место – но повествование обосновано на знаках Зодиака. Как 
транслитерированное Дамисом под руководством Аполлония и переведенное 
Филостратом, это и впрямь чудо. В заключении того, что теперь можно рассказать 
об этом чудесном Адепте из Тианы, значение наших слов станет яснее. Пока что 
достаточно сказать, что упомянутые диалоги раскрыли бы наиболее значительные 
тайны Природы, если бы они были правильно поняты. Элифас Леви указывает на 
великое 130] сходство, которое существует между царем Хиархом и знаменитым 
Хирамом, от которого Соломон достал ливанские кедры и золото Офира. Но он 
сохраняет молчание по поводу другого сходства, о котором, как ученый каббалист, 
он не мог не знать. Кроме того, по своему неизменному обычаю, он больше вводит 
читателя в заблуждение, чем учит, ничего не выдавая и уводя с правильного следа.

       Как и большинство исторических героев седой древности, чьи жизни и труды 
сильно отличаются от жизней и трудов обычного человечества, Аполлоний до 
сегодняшнего дня остается загадкой, для которой еще не нашлось своего Эдипа. 
Его существование окружено такою завесою тайны, что его часто принимают за миф. 
Но по всем законам логики и разума совершенно ясно, что Аполлония нельзя 
рассматривать в таком свете. Если этого Тианского Теурга зачислить в мифические 
герои, то у истории также нет права и на ее Цезарей и Александров. Совершенно 
правильно, что этот Мудрец, который до нынешнего дня стоит непревзойденным по 
своим тавматургическим силам – историей засвидетельствованным – появился на 
арене общественной жизни неизвестно откуда и также исчез с нее, как кажется, 
никто не знает куда. Но причины этого очевидны. Все средства были пущены в ход 
– особенно в течение четвертого и пятого столетий нашей эры – чтобы вытравить 
из людских мозгов память об этом великом и святом человеке. Циркулированию его 
жизнеописаний, которых было много и которые были полны восторженных отзывов, 
препятствовали христиане, и не без основательной причины, как мы увидим. 
Дневник Дамиса уцелел чудом и остался единственным, чтобы рассказать эту 
повесть. Но не следует забывать, что Юстин Мученик часто говорит об Аполлонии, 
и характер и правдивость этого доброго человека безупречны, тем более, что в 
этом у него были причины чувствовать себя смущенным. Также нельзя отрицать, что 
едва ли найдется какой-либо отец Церкви первых шести веков, который оставил бы 
Аполлония незамеченным. Только в соответствии с неизменным христианским обычаем 
милосердия, их перья были обмокнуты, как обычно, в чернейшие чернила odium 
theologicum, нетерпимости и односторонности. Св. Иероним подробно излагает 
повествование о якобы состоявшемся состязании Св. Иоанна с Мудрецом из Тианы – 
состязании по совершению «чудес» – и в этом повествовании, разумеется, 
правдивый святой233 в ярких красках изображает поражение Аполлония, стремясь 
при этом найти 131] подтверждение в «Апокрифе» Св. Иоанна, которое было 
объявлено сомнительным даже Церковью234.
       Поэтому получилось так, что никто не может сказать, где и когда 
Аполлоний родился, и никто не знает, когда и где он умер. Некоторые думают, что 
во время смерти ему было восемьдесят или девяносто лет, другие – что сто или 
даже сто семнадцать. Но закончил ли он свои дни в Эфесе в 96 г. н. э., как 
говорят некоторые, или же это событие имело место в Линде в храме Паллас-Афины, 
или он исчез из храма Диктинны, или же, как утверждают другие, он совсем не 
умер, но, будучи столетним, возобновил свою жизнь с помощью Магии и продолжал 
свою работу на благо человечества, – никто этого сказать не может. Только в 
Сокровенных Записях отмечено его рождение и дальнейшая жизнь, но – «кто же 
верит в такое сообщение?»
       Все, что история знает, заключается в том, что Аполлоний был полным 
энтузиазма основателем новой школы созерцания. Может быть, менее метафоричный и 
более практичный, чем Иисус, он все же прививал ту же самую квинтэссенцию 
духовности, те же самые высокие истины нравственности. Его обвиняют в том, что 
он ограничил свою деятельность высшими классами общества вместо того, чтобы 
поступать так, как поступали Будда и Иисус, которые проповедовали бедным и 
обездоленным. О причинах, почему он поступил таким исключительным образом, 
невозможно теперь судить, когда прошло так много лет. Но, кажется, что тут 
замешан Кармический закон. Родившись, как нам говорят, среди аристократии, 
весьма вероятно, он хотел закончить работу, недоделанную в этом особом 
направлении его предшественником и потому стремился дать «мир на земле и 
доброжелательство» всем людям, а не только отверженным и преступным. Поэтому он 
общался с царями и сильными мира своего века. Тем не менее, все три 
«чудотворца» проявили удивительное сходство в целенаправленности. Подобно 
Иисусу и подобно Будде Аполлоний был непримиримый враг всякого внешнего показа 
набожности, всего показного блеска бесполезных религиозных церемоний, ханжества 
и лицемерия. Что его «чудеса» были более удивительными, разнообразными и лучше 
засвидетельствованными 132] историей, чем какие-либо другие, это тоже правда. 
Материализм отрицает, но свидетельство и подтверждение даже со стороны самой 
Церкви, сколько она ни поносила его, доказывает, что это факт235.
       Клеветнические сплетни, распущенные против Аполлония, были настолько 
многочисленными, насколько они были лживы. Еще спустя такое долгое время, как 
восемнадцать веков после его смерти, он был оклеветан епископом Дугласом в его 
труде против чудес. В этом труде достопочтимый епископ разбился об исторические 
факты. Ибо не в чудесах, но в тождественности проповедываемых идей и доктрин – 
вот где мы должны искать сходство между Буддой, Иисусом и Аполлонием. Если мы