века, усиленную всею хитростью и казуистикой, на какую только способны сыны 
Лойолы. Маркизу Де Мирвиллю, по-видимому, помогали проницательнейшие умы, 
находящиеся на услужении Рима.
       Он начинает не только с признания справедливости всего вменяемого в вину 
Латинской Церкви в отношении оригинальности ее догм, но как бы радуется в 
предвкушении заранее таких обвинений, ибо он указывает на все догмы 
Христианства, как уже существовавшие в языческих ритуалах древности. Он 
пропускает целый Пантеон языческих Божеств и показывает в каждом что-нибудь, 
что придает ему сходство с персонажами Троицы и Марией. Едва ли найдется тайна, 
догма или ритуал Латинской Церкви, которые не были бы показаны, как 
«пародированные Curvati» – «Изогнутыми», Дьяволами. И когда все это признано и 
объяснено – символоги должны бы замолчать. И так оно и произошло бы, если бы не 
было материалистических критиков, которые отрицают такое всемогущество Дьявола 
в этом мире. Ибо, если Рим признает эти подобия, то тем же он претендует на 
право суждения о том, где 79] истинный и где ложный Аватар, где настоящий и где 
ненастоящий Бог, где оригинал и где копия, хотя копия предшествовала оригиналу 
на многие тысячелетия.
       Наш автор продолжает доказывать, что каждый раз, когда миссионеры 
пытаются обратить в свою веру идолопоклонника, им неизменно отвечают:
       Мы имели своего Распятого раньше вас. Что вы хотите нам доказать?131 
Опять-таки, какая нам польза отрицать таинственную сторону этой копии под 
предлогом, что согласно Веберу все нынешние «Пураны» являются переделками более 
старых, так как здесь мы имеем в персонажах того же порядка положительное 
предшествование, которое никто никогда и не подумает оспаривать.132
       И автор приводит примеры Будды, Кришны, Аполлона и т. д. Признав все это,
 автор избегает затруднения вот как:
       Однако, отцы Церкви, которые узнавали свое собственное имущество под 
всеми такими овечьими шкурами ... зная с помощью Евангелия ... все уловки 
мнимых духов Света; эти отцы, мы говорим, размысливши над решительными словами 
«все, кто когда-либо приходили до Меня, суть грабители» («Иоанн», X. 8), не 
усомнились в опознании оккультной силы за работой, заранее заданного и 
сверхчеловеческого направления ко лжи, этого общего атрибута в окружении всех 
этих ложных Богов народов; «omnes dii gentium daemonia (elilim)». («Псалтырь» 
XCV.)133
       Пользуясь такой политикой, все становится легко. Нет ни одного яркого 
сходства, нет ни одной полностью доказанной тождественности, с которой нельзя 
бы разделаться подобным образом. Вышеприведенные, жестокие, эгоистичные, самого 
себя прославляющие слова, вложенные Иоанном в уста Того, кто сам был 
олицетворением кротости и милосердия, никогда не могли быть произнесены Иисусом.
 Оккультисты возмущенно отвергают это обвинение и готовы защитить этого 
человека, хотя бы перед Богом, узнав, откуда взяты слова, заимствованные 
автором Четвертого Евангелия. Они взяты целиком из «Пророчеств» в «Книге Еноха».
 Чтобы доказать этот факт, можно привести свидетельство ученого библейского 
исследователя архиепископа Лауренса, и автора книги «Evolution of Christianity»,
 который редактировал перевод. На последней странице введения к «Книге Еноха» 
мы находим следующий абзац:
       Притча об овце, вызволенной добрым Пастырем от наемных охранителей и 
свирепых волков очевидно заимствована четвертым евангелистом из 80] «Книги 
Еноха», LXXXIX, в которой автор описывает пастухов, которые убивают и 
истребляют овец перед приходом их Господина, и таким образом раскрывает 
истинное значение непонятного до сих пор места в притче Иоанна – «Все, кто 
когда-либо приходили до Меня, суть воры и грабители» – это слова, в которых мы 
теперь усматриваем явное указание на аллегорических пастухов Еноха.
       Поистине «явное», и кроме того еще что-то. Ибо если Иисус произнес эти 
слова в смысле ему приписываемом, то, должно быть, он читал «Книгу Еноха» – 
чисто каббалистический, оккультный труд и, следовательно, признавал достоинство 
и ценность этого трактата, который его Церкви теперь объявили апокрифическим. 
Более того, он не мог не знать, что эти слова принадлежали древнейшему ритуалу 
Посвящения134. А если он не читал его, и эта сентенция принадлежит Иоанну или 
кому бы то ни было другому, который написал Четвертое Евангелие, тогда как 
можно положиться на подлинность других изречений и притч, приписываемых 
христианскому Спасителю?
       Поэтому объяснение Де Мирвилля неудачно. Все другие доказательства, 
выдвигаемые Церковью, чтобы доказать адскую сущность древних и дохристианских 
подражателей, могут быть опровержены столь же легко. Может быть это неудачно, 
но тем не менее, это факт – Magna est veritas et prevalebit.
       Вышеизложенное является ответом оккультистов двум партиям, которые 
беспрестанно обвиняют их: одна – в «суеверии», другая – в «колдовстве». Тем из 
наших братьев, которые являются христианами и попрекают нас за обязательство 
сохранять тайну, налагаемое на восточных чела, с непременным при этом 
упоминанием, что их собственная «Книга Бога» является «открытой книгой» для 
всех, чтобы они могли «читать, понимать и быть спасенными», – тем мы ответим 
просьбой изучить то, что мы только что изложили в этом разделе и затем 
опровергнуть, если могут. В наши дни мало осталось таких, кто все еще готовы 
уверять своих читателей, что «Библия» имела
81]
       Бога своим автором, спасение своей целью, и истину без всяких примесей 
ошибок в качестве материала.
       Если бы теперь Локку задали этот вопрос, он возможно, не захотел бы 
повторить опять, что «Библия»