Или же теряют цвет чрез наши выявившиеся страсти,
       Или же луч фантазии нашей их увеличивает, умножает,
       Сжимает, выворачивает и тысячи окрасок им придает.
       Так, в первые десятилетия нашего века и церковники и люди науки смотрели 
на Герметическую Философию с двух совсем противоположных точек зрения. Первые 
называли ее грешной и сатанинской; последние же отрицали категорически ее 
подлинность, несмотря на свидетельства, приводимые наиболее знающими людьми 
всех веков, включая наш собственный. На ученого отца Кирхера, например, даже не 
обратили никакого внимания, и над его утверждением, что все фрагменты, 
известные под заглавиями трудов Меркурия Трисмегиста, Бероза, Ферекида из 
Сироса и т. п., являются свитками, избежавшими пожара, который пожрал 100 000 
томов великой Александрийской Библиотеки, просто хохотали. Тем не менее, 
образованные классы Европы знали тогда, как и теперь знают, что знаменитая 
Александрийская Библиотека, «чудо веков», была основана Птолемеем Филадельфом, 
что многочисленные ее рукописи были тщательно 37] скопированы с иератических 
текстов и старейших пергаментов на халдейском, финикийском, персидском и на 
других языках, и что количество этих транслитераций и копий доходило, в свою 
очередь, до других 100 000 свитков, как утверждают Иосиф и Страбон.
       Имеется еще дополнительное свидетельство Климента Александрийского, 
которому следовало бы верить до некоторой степени58. Климент свидетельствует о 
существовании добавочных 30 000 томов Книг Тога, помещенных в библиотеке 
Гробницы Озимандии, над входом в которую были начертаны слова: «Лекарство для 
Души».
       С тех пор, как всем известно, целые тексты «апокрифических» трудов 
«ложного» Пэмандра и не менее «ложного» Асклепия были обнаружены Шамполлионом в 
наиболее древних памятниках Египта59. Как сказано в «Разоблаченной Изиде»:
       После того, как они посвятили целиком свои жизни изучению записей 
древнеегипетской мудрости, оба – как Шамполлион старший, так и Шамполлион 
младший – публично заявили, несмотря на многие пристрастные суждения, 
выдвинутые некоторыми поспешными и немудрыми критиками, что «Книги Гермеса» 
«действительно содержат в себе массу египетских традиций, которые постоянно 
находят подтверждение в наиболее подлинных записях и памятниках Египта самой 
седой древности»60.
       Заслуги Шамполлиона, как египтолога, никто не будет оспаривать, и если 
он заявляет, что все говорит за правильность писаний таинственного Гермеса 
Трисмегиста, и если утверждение, что их древность уходит во тьму веков, 
подтверждается им в 38] мельчайших подробностях, тогда, действительно, критика 
должна быть вполне удовлетворена. Шамполлион говорит:
       Эти надписи являются просто верными эхо и выражениями наиболее древних 
истин.
       С тех пор как эти слова были написаны, некоторые из «апокрифических» 
стихов «мифического» Орфея также были обнаружены скопированными слово в слово 
иероглифами в некоторых надписях Четвертой Династии, обращенных к различным 
Божествам. Наконец, Крейцер открыл и немедленно указал на очень значительный 
факт, что многочисленные отрывки, находимые у Гомера и Гесиода, были неоспоримо 
заимствованы этими двумя великими поэтами из Орфических Гимнов, таким образом 
доказывая, что последние намного старше, чем «Илиада» или «Одиссея».
       И так, постепенно права и претензии древних оправдываются, и современной 
критике приходится подчиняться свидетельствам. Много теперь стало писателей, 
которые признают, что такого типа литература, как Герметические труды Египта, 
никогда не может быть датирована чересчур удаленно в доисторические века. 
Тексты многих из этих древних трудов – включая и книгу Еноха, так громко 
провозглашенную «апокрифической» в начале века – были теперь обнаружены и 
опознаны в наиболее сокровенных и священных святилищах Халдеи, Индии, Финикии, 
Египта и Центральной Азии. Но даже такие доказательства не убедили большей 
части наших материалистов. Причина этого очень проста и очевидна. Все эти 
тексты, пользовавшиеся всеобщим почитанием в древности, обнаруженные в тайных 
библиотеках всех великих храмов; когда-то изучавшиеся (если и не всегда 
успешно) величайшими государственными деятелями, писателями-классиками, 
философами, царями и простыми людьми, так же как и прославленными Мудрецами – 
что представляли собою эти тексты? Не что иное, как Трактаты по Магии и 
Оккультизму; высмеиваемую теперь и запретную Теософию – вот откуда этот 
остракизм.
       Были ли люди в дни Пифагора и Платона так простодушны и легковерны? Были 
ли миллионы людей Вавилонии и Египта, Индии и Греции вместе с ведущими их 
великими Мудрецами – были ли они все дураками, что в течение тех периодов 
большой учености и цивилизации, которые предшествовали первому году нашей эры – 
последняя породила только интеллектуальную темноту средневекового фанатизма, – 
так много во всех других отношениях великих людей посвятили свои жизни голой 
иллюзии, суеверию, называемому Магией? Так казалось бы, если удовлетвориться 
словами и выводами современной Философии.
       Каждое Искусство и Наука, однако, какова бы ни была присущая ей ценность,
 имела своего открывателя и практика, а затем – своих специалистов, которые 
преподавали 39] ее. Каково же происхождение Оккультных Наук, или Магии? Кто 
были ее профессорами, и что известно о них в истории или в легендах? Климент 
Александрийский, один из наиболее умных и ученых ранних отцов Христианства 
отвечает на этот вопрос в своей «Stromateis». Этот бывший ученик 
Неоплатонической Школы говорит:
       Если имеются наставления, должен быть и учитель.61
       И так он показывает, что Зенон учил Клентеса, Аристотель Теофраста,