повелевают божественные слова. Обвинение на этом не останавливается – оно 
детализирует преступления. Первая строка говорит о руке, парализованной с 
помощью людей из Менх. которым стоит только сказать «пусть то-то и то-то будет 
сделано», как это и будет сделано. Затем следуют большие мерзости, такие, 
которые заслуживают смерти. ... Судьи, рассмотревшие его (обвиняемого) дело, 
закончили словами: «Пусть он умрет согласно приказу фараона и согласно тому, 
что написано в строках божественного языка!»
       М. Шаба говорит:
       Документов подобного рода полно, но задача проанализировать их все не 
может быть предпринята с теми ограниченными средствами, какие имеются в нашем 
распоряжении467.
       Существует надпись, взятая в храме Хоуса, Бога, который обладал властью 
над элементариями, в Фивах. Она была преподнесена М. Приссон д'Авенном 
Императорской – ныне Национальной – библиотеке Парижа, и впервые была 
переведена м-ром С. Берчем. В ней заключается целый роман Магии. Он относится к 
дням Рамзеса XII468 двадцатой династии; мы теперь переводим его с изложения М. 
де Руже в таком виде, как он приводится Де Мирвиллем.
       Этот памятник рассказывает нам о том, как один из Рамзесов двадцатой 
династии, собирая в Нахараине дань, уплачиваемую Египту азиатскими народами, 
влюбился в дочь вождя из Бахтена, одного из данников, женился на ней и после 
возвращения в Египет возвысил ее в ранг королевы под королевским именем Ранефру.
 Вскоре после этого вождь из Бахтена отправил гонца к Рамзесу, прося помощи 
Египетской науки для Бент-Рош, младшей сестры королевы, у которой заболели все 
конечности.
       Гонец ясно просил, чтобы был послан «мудрец» (Посвященный Рех-Хет). Царь 
приказал вызвать всех придворных иерограмматиков и хранителей сокровенных книг 
из Хены и, выбрав среди них царского писца, Тот-эм-Хеби, умного человека, 
знатока писаний, поручил ему исследовать эту болезнь.
       252] По прибытии в Бахтен Тот-эм-Хеби обнаружил, что Бент-Рош одержима 
хоу (Ем-сех'еру-кер x'oy), но заявил, что он сам слишком слаб, чтобы вступить в 
борьбу с ним469.
       Прошло одиннадцать лет, но состояние молодой девушки не улучшилось. 
Вождь из Бахтена опять послал гонца, и по его формальному требованию 
Хонс-пеири-Секлерем-Зам, одна из божественных форм Хонса – Бога-Сына в 
Фивийской Троице – была отправлена в Бахтен...
       Как только этот Бог (воплощенный) произнес приветствие (беса) пациентке, 
она сразу почувствовала себя освобожденной, и хоу, находящийся в ней, сразу же 
проявил свое желание подчиниться приказу Бога: «О великий Бог, который 
заставляет призраков исчезать», – сказал хоу, – «я твой раб и возвращаюсь туда, 
откуда я пришел!»470
       Очевидно Хонс-пеири-Секлерем-Зам был действительный Иерофант класса, 
называемого «Сынами Бога», так как про него сказано, что он был одною из форм 
Бога Хонса, что означает, что либо он считался воплощением этого Бога – 
Аватаром, либо совершенным Посвященным. Из этого же самого текста видно, что 
храм, к которому он принадлежал, был одним из тех, к которым была прикреплена 
Школа Магии. В нем был хен, или та часть храма, которая была недоступна всем, 
кроме верховного жреца, библиотека, или хранилище сокровенных трудов, для 
изучения и охраны которых назначались особые жрецы (те, с которыми советовались 
все фараоны в очень важных случаях), и где они сообщались с Богами и получали 
от них советы. Разве Лукиан не рассказывает своим читателям в описании храма 
Иерополиса о «Богах, которые независимо проявляют свое присутствие?»471 И далее,
 о том, что он однажды путешествовал со жрецом из Мемфиса, который рассказал 
ему, что он провел двадцать три года в подземных криптах своего храма, получая 
наставления по Магии от самой Богини Изиды. И опять мы читаем, что сам Меркурий 
обучал Великого Сезостриса (Рамзеса II) Священным Наукам. По этому поводу 
Яблонский замечает, что в этом он видит основание, почему Амун (Аммон) – откуда,
 по его мнению, произошло наше «Аминь» – был действительно взыванием к свету472.

       В папирусе Анастази, который изобилует различными формулами для 253] 
вызывания Богов и заклинаниями против хоу и стихийных демонов, параграф седьмой 
ясно показывает, как различаются действительные Боги, Планетарные Ангелы, от 
оболочек смертных, которые остались в Кама-локе, словно как бы для того, чтобы 
соблазнять человечество и еще более безнадежно запутывать его в напрасных 
поисках истины вне Оккультных Наук и завесы Посвящения. Этот седьмой стих по 
поводу таких божественных вызываний, или теоматических консультаций говорит 
следующее:
       Это божественное и великое имя473 должно вызываться только в случаях 
абсолютной необходимости и когда вызывающий чувствует себя абсолютно чистым и 
безупречным.
       Не так обстоит дело в формулах черной Магии. Рювенс, говоря о двух 
ритуалах Магии Анастазийской коллекции, замечает, что они
       Неоспоримо образуют наиболее поучительный комментарий к «Египетским 
мистериям», приписываемым Ямблиху, и лучшее дополнение к этому классическому 
труду для понимания тавматургии философских сект, тавматургии, обоснованной на 
древней египетской религии. Согласно Ямблиху, тавматургия осуществлялась с 
помощью служения второстепенных гениев474.
       Рювенс заканчивает замечанием, которое очень значительно и очень важно 
для оккультистов, защищающих древность и подлинность своих документов, ибо он 
говорит:
       Все то, что он (Ямблих) выдает как теологию, мы находим историей в наших