поверяя причин, до самого начала той психической силы, которую физическая наука 

продолжает с таким странным упорством осмеивать и отрицать, вместо того, чтобы 
серьезно призаняться ею и объяснить ее хотя бы поверхностно. Не добравшись же 
сначала до источника этой силы, не изучив и даже прямо отвергая ее 
существование, трудно, если не невозможно отождествлять, как то думает Шарко, 
бесчисленные разветвления этой тайной силы. Другими словами: вырыв общую яму 
под 
ярлыком "склад больших и малых истерий", свалив в нее безразлично все 
проявления 
какого-то "неведомого", как его теперь величают в невропатологических клиниках, 

психического агента (agent psichique), не значит объяснить что-либо профанам, а 

тем менее оказать услугу науке. "Агент" этот не объясняет ровно ничего.
Положим, что профаны науки из уважения к авторитету ее представителей, и 
поверят, например, следующему: эпилептическая истерика (возбуждаемая чисто 
физиологическими беспорядками в отправлениях человеческого организма), есть то 
же самое, что самопляшущий карандаш в руке медиума; а пророческие, оправданные 
событиями изречения "вдохновенных" всех веков подходят под одну категорию с 
галлюцинациями чревовещательницы М-lle Amanda, "вследствие истерического 
раздувания газами ее большой кишки..." (sic); а все эти четыре рода 
констатированных явлений, как нас важно поучают жрецы науки, происходят под 
совокупным действием "психического агента" и великой истерии, la grande 
hystérie.
Неужели мы должны думать, что эта неискоренимая вера народных масс в 
существование колдовства, что эта, почти достоверно доказанная особенность 
смертных приобретать умение (вследствие ли науки или врожденных способностей) 
управлять организмом других, как мы то видим в месмерических и гипнотических 
явлениях, употребляя способности особ под таким влиянием на добро или зло,- 
неужели, повторяю, мы должны думать, что все это выходит из одного источника, 
подводится под один и тот же итог "большой истерии"? Мы вполне верим (потому 
что 
знаем, изучав такие силы годами), что в них нет трансцендентных проявлений. Но 
мы также знаем и то, что если они проявляются в совокупности с физиологическими 

и даже климатическими особенностями,<<72>> которые всегда влияют на психическую 

сторону человека, вызывая и зарождая разные ненормальные в нем явления, то эти 
силы все-таки не то, чем их нам представляют материалисты и физики. Поэтому 
достаточно ли убедительна для серьезных, развитых и даже иногда очень ученых 
людей эта презрительная манера "авторитетов" бросать в лицо им насмешку или 
обвинение в невежественной (якобы) вере в магию, при каждой попытке разъяснения 

таких странных явлений, а затем повернуться к ним спиной, ничего не объясняя? 
Не 
следует ли прежде всего доказать научно: 1) Каким это образом "великая истерия" 

и ее "консорт" "психический агент" так могли повлиять на человечество в массе, 
что у него одновременно и с самой его колыбели развилась дикая идея о 
колдовстве 
и вера в магию? 2) Вследствие каких симпатических, однохарактерных эволюций 
этой 
таинственной пары зародилась в людях с доисторических времен <<73>> на всем 
земном шаре между народами, не сообщавшимися между собой никогда и совершенно 
друг другу неизвестными, такое общее понятие, такая единодушная вера в вещи, 
совершенно одинаковые в сути и подробностях?
Чем объяснить такую веру? Чему приписать, например, тот странный факт, что 
между 
дикими племенами "Голубых гор", которые никогда не слыхивали про наших русских 
ведьм, существуют во всех подробностях, от заклинаний в устах русских знахарей 
до особенной фармацевтики, составов зелий и пр., совершенно те же поверья, 
какие 
находим и в русских деревнях? Те же, как по духу, так и по букве "суеверия", мы 

открываем в английской, французской, немецкой, итальянской и испанской, как и в 

славянских народностях. Латинские расы подают руку славянским, а арийские и 
туранские семитам в их общей вере в магию и чары, в ясновидение и предвидение, 
в 
злых и добрых духов, в древних, средневековых и современных ведьм.<<74>> 
Называя 
эти поверья "тождественными", употребляю слово в его буквальном, а не в 
относительном смысле. Это уже не просто вера или суеверие в колдовство в его 
общем, отвлеченном смысле; а экземпляры одного и того же издания международной 
науки с ее неизменными законами, формулами и т. д. в их применении на практике.
 
 
Глава 6