Так пишет главноуправляющий, и пишет верно, хотя и не входит в подробности, в 
которые (старается не верить. В одном, впрочем, даже англичанам пришлось 
убедиться: в таких "нечистых" делах никогда еще не был замешан ни один тодд. 
Помощь, которую баддаги нередко ищут и всегда находят у курумбов, они не могли 
бы надеяться получить от рыцарски-честных тоддов, и в этих случаях они всегда 
подкупают колдунов...
Такие, совершенно ненормальные и находящиеся в полном антагонизме одно с другим 

чувства баддагов и курумбов чрезвычайно интересны с психической точки зрения. 
Баддаги ненавидят курумба, они трепещут перед ним в ужасе и, несмотря на это, 
постоянно нуждаются в нем. Алчность и любовь к наживе превозмогают в них и 
врожденный страх, и запрещения тоддов употреблять колдунов на темные дела. Ни 
один посев, никакое дело у баддагов не обходится без помощи "черного 
заклинателя", как они называют это отвратительное существо, именуемое 
муллу-курумбом...
"Весною, во время посева, ни одна работа не начинается прежде, нежели курумб не 

освятит ее приношением на поле козленка или петуха (всегда черных), или пока он 

не бросит первой горсти семян и не произнесет известных заклинаний. Дабы 
получить хороший урожай, баддаги обращаются к курумбу, чтобы тот провел первый 
бороною, а во время жатвы скосил бы или сорвал первый сноп или плод".<<66>>
Далее в виде ученого объяснения, автор старается показать причину такого 
замечательного суеверия. На страницах 65 и 66 мы читаем следующее:
"Курумб смешно (ridiculously) мал ростом. Его чахлая мертвенная наружность с 
целым лесом нечесаных и связанных в огромный пучок или узел на макушке волос; 
его вообще омерзение внушающая фигурка вполне объясняют глупый перед ними страх 

робкого баддага. Встретясь с ними нечаянно на дороге, баддаг бежит от него, как 

от дикого зверя.<<67>> И если он не успел уйти вовремя от так называемого 
"змеиного взгляда" (viper's glance) колдуна, то баддаг тотчас же возвращается 
домой и с беспомощностью осужденной наверняка жертвы предается, по его мнению, 
неизбежной участи. Он совершает над собой все предписанные Шастрами обряды и 
предсмертные церемонии; разделяет, если владеет каким-либо имуществом, свои 
вещи, деньги, поля между родными; ложится и приготовляется к смерти, которая 
(нелепо даже подумать об этом) наступает между третьим и тринадцатым днем после 

встречи! Такова сила суеверного воображения", - объясняет наивно автор, - "что 
она почти неизбежно убивает в назначенное время глупого бедняка... Упоминаю 
также о сильно укоренившемся в народе таком же суеверии насчет тоддов. Эти, по 
их понятиям, обладают еще более замечательною силою по части магии: только 
тодды 
считаются честными, добрыми колдунами (джадду). Между этими двумя племенами 
баддагам приходится так же плохо, как ослу в стойле между двух коней. Они 
должны 
платить дань тоддам в знак своего к ним уважения, а вместе с тем и курумбу, 
чтобы тот не испортил посева. Впрочем курумбы, насколько правительство успело 
исследовать их внутренний быт, живя столько столетий в лесах, успели приобрести 

значительные познания в свойствах разных трав и корений. Они вылечивают даже 
таких больных, от которых тодды отказываются,<<68>> но при этом, конечно, часто 


и убивают не колдовством и заговорами, а просто растительным ядом и по ошибке".
Этим ученым объяснением убивается наповал всякое "суеверие". Прошу заметить 
выделенные выше строки. Мы видели показание госпожи Морган в предыдущей главе и 

читали случай с Беттеном. Вот другой, весьма похожий на первый, только с 
совершенно другим результатом. Если сила суеверного воображения одна убивает 
или 
способна убить в назначенное время испуганного бедняка, то как почтенный автор 
объяснит следующий случай? Этот случай был очень недавно, и его все помнят в 
Нильгири.
Англо-индийским "бара-саабам" негде встречаться с полудикими грязными курумбами,
 
как только в лесу, то есть, из десяти раз девять во время охоты. Поэтому и 
второе столкновение между английским чиновником и курумбами случилось также 
из-за слона.
Героем этого происшествия был человек в довольно высоком официальном положении. 

Его все знали как одною из тузов общества, и семейство его, кажется, еще до сей 

поры не оставило Калькутты, где его молодая вдова живет у его старшего брата. 
Она была очень любима генеральшей Морган, и это единственная причина, почему я 
не могу, как в первом случае, дать его полное имя. Я обещала не называть его, 
хотя в описании этих происшествий его узнают все, бывавшие в Мадрасе!..
Мистер К., как мы его назовем, поехал на охоту с несколькими приятелями, 
несколькими шикарями и многочисленною прислугой. Слона убили и только тогда 
заметили, что забыли взять с собой особенный для вырезывания клыков нож. Решили