Наш ответ
Вопрос, который нам предстоит рассмотреть, вряд ли сводится к тому, кто прав – 
наш корреспондент или его друг – ибо, как мы понимаем, он занимает 
благоразумную позицию искателя истины, воздерживающегося от безапелляционных 
заявлений о том, что творение подвластно человеку, даже когда он не желает 
принять догматического отрицания своего друга, утверждающего, что "оно ему 
неподвластно". Однако прежде чем перейти к сути затрагиваемого вопроса, мы 
должны отметить те пути рассмотрения данного вопроса, которые предлагает нам 
это письмо.
Когда друг нашего корреспондента отрицает для человека возможность творения, то 
вряд ли можно предположить, что он делает это из убеждения, будто постиг все 
тайны Природы и, зная о вселенной все – будучи в состоянии объяснить все ее 
феномены – удостоверился, что данный процесс, чем бы он ни являлся, понимаемый 
им как творение, нигде не проходит, повинуясь воле или действию человека, а 
также убедился, что в человеке есть нечто, делающее невозможным реализацию сего 
процесса. Но пока он не сделал ничего такого, с его стороны довольно смело 
утверждать, что творение невозможно. Допуская, что он не изучает оккультные 
науки – это предпосылает и тон письма – друг нашего друга, делая свое 
догматическое заявление, похоже, опирается на метод, обычно применяемый лишь 
самыми заурядными людьми и даже некоторыми учеными – метод, берущий большую 
группу предвзятых идей за стандарт, к коему подгоняется каждая новая идея. Если 
новая идея созвучна старым и подтверждает оные – что ж, прекрасно, они ее 
одобряют. Если же она расходится с некоторыми из них – они ее отвергают, 
изгоняя безо всяких церемоний.
Далее, склад ума нашего корреспондента, полагающего, что многие старые 
верования были сметены новыми идеями, силу которых его побуждает признать 
нравственная честность, и сознающего, стало быть, что пред лицом безграничных 
возможностей Природы он должен продвигаться крайне осторожно и остерегаться 
ложных сведений, преподносимых освященными временем предрассудками и поспешными 
заключениями, – сей склад ума кажется нам более достойным уважения, нежели у 
его самонадеянного друга. И мы горим желанием признать превосходство его 
позиции в самых убедительных выражениях, тем паче, чем ближе подходим к 
рассмотрению сего актуального вопроса, ибо то, что мы хотим сказать, будет, 
скорее, в пользу мнения "друга" относительно "творений" – если, конечно, все мы 
вкладываем одинаковый смысл в это несколько избитое слово.
После всего вышесказанного излишне подчеркивать, что мы, собираясь сделать 
определенные заявления о том, чем являются, а чем не являются некоторые 
состояния вселенной, вовсе не покушаемся вследствие этого на ход высказанной 
мысли. Мы просто даем изложение крошечного фрагмента оккультной философии, 
преподанного Учителями, которые вправе делать категорические заявления по этому 
вопросу. И ни одно из, казалось бы, необъяснимых явлений, описанных в книгах, 
на которые ссылается наш корреспондент, никогда не сможет пошатнуть 
достоверность сих заявлений, кои, вполне возможно – как он сам справедливо 
считает – опрокинут многие из ортодоксальных убеждений, уже рассыпающихся на 
его глазах.
Потребовалось бы написать целый том, а не коротенькое пояснительное примечание, 
чтобы разъяснить наше убеждение, что упомянутые выше Учителя оккультной 
философии вправе говорить то, что чем является, а чем не является. Пока же 
достаточно сказать то, что, мы полагаем, было бы сказано в ответ на 
поставленный вопрос теми, кто знает.
Но мы должны ясно представлять, что подразумевается под творением. Вероятно, 
общий смысл сводится к тому, что в момент "сотворения" мира творец позволил 
себе – или ему каким-то образом было позволено – отступить от правила ex nihilo 
nihil fit, и он фактически создал мир из ничего; если это и есть та идея 
творения, коей нам надлежит сейчас заняться, то философы ответят, что подобное 
творение неподвластно не только человеку, но даже богам или Богу – короче 
говоря, абсолютно невозможно. Прорыв в философском осмыслении сей идеи наступит 
тогда, когда люди скажут, что мир был "сотворен" (мы говорим, сформирован) из 
Хаоса. Возможно, у них нет четкого представления, что они имеют в виду под 
Хаосом, но в данном случае лучше употребить это слово, нежели "ничто". Ибо, 
если представить хаос как материю вселенной в непроявленном состоянии, то сразу 
же станет ясно, что хотя эта материя совершенно неуловима для восприятия 
обычных человеческих чувств и в этом смысле эквивалентна "ничто", творение из 
подобных материалов не является созданием чего-то, что не существовало прежде, 
но представляет лишь смену состояния части вселенской материи, которая в своем 
предыдущем состоянии была незримой, неощутимой и невесомой, но из-за этого 
отнюдь не являлась несуществующей[119]. Теософы-оккультисты, однако, совсем не 
используют слова "творение", но заменяют его термином Эволюция.
Здесь мы приближаемся к пониманию того, каким образом был произведен 
таинственный феномен с чашкой и блюдцем, описанный в книге мистера Синнетта. И 
нет ничего непостижимого в том, что если материализация чего-то суть действие, 
совершённое посредством процесса, обычно называемого творением, то сила 
человеческой воли, при некотором трансцендентном развитии, способна вызвать в 
непроявленной материи, или хаосе, изменение, которое сделает ее доступной 
восприятию обычных человеческих чувств.
"УТВЕРЖДЕНИЯ ОККУЛЬТИЗМА"
Так называется статья, опубликованная в одном из лондонских изданий – новом 
еженедельнике "Light", который характеризуют как "журнал, посвященный высшим 
интересам человечества, в этом мире и в ином". Журнал сей хороший и полезный, и 
если судить по виденным мною двум номерам, то это один из тех журналов, чей