между собою или с обыкновенными людьми. Мы воспроизводим статью нашего 
лондонского современника совсем с иною целью. Нам хотелось бы показать, как 
подло можно оклеветать человека без малейшего к тому повода, если, конечно, не 
считать чей-то больший ум и большую осведомленность в тайнах законов природы 
достаточным предлогом для того, чтобы пустить в ход перо клеветника и язык 
сплетника. Пусть читатель внимательно следит за повествованием.
"Сей знаменитый авантюрист, – говорит автор статьи в "All the Year Round", имея 
в виду графа Сен-Жермена, – предположительно, родился в Венгрии, однако ранние 
годы своей жизни окружил непроницаемою тайной. Его персона, равно как и титул, 
возбуждали всеобщее любопытство. Возраст его и происхождение были также 
неизвестны. Впервые мы встречаем его в Париже более ста лет назад; слава о нем 
гремит и при дворе, и в городе. Перед изумленным Парижем предстал мужчина, 
вероятно, средних лет, который вел роскошный образ жизни, ездил на званые обеды,
 на коих ничего не ел, но болтал без умолку, выказывая при этом блестящие 
знания по любому мыслимому предмету. Тон его речи, возможно, был чересчур 
язвительным – то бью тон человека, который в точности знал, о чем говорил. 
Образованный, прекрасно владеющий всеми языками цивилизованного мира, блестящий 
музыкант и превосходный химик, он играл роль гения, и играл ее в совершенстве. 
Наделенный неимоверной самонадеянностью или законченной наглостью, он не только 
делал безапелляционные заявления о настоящем, но и без колебания говорил о 
событиях двухсотлетней давности. Его анекдоты о былых временах отличались 
удивительной точностью. Он рассказывал о событиях, имевших место при дворе 
Франциска I, так, будто видел их собственными глазами, в точности описывая 
внешность короля, имитируя его голос, манеры и речь – и на всем протяжении 
повествования делал вид, словно был их очевидцем. В той же манере развлекал он 
публику историями о Людовике XIV и потчевал ее яркими описаниями мест и лиц. 
Едва упоминая о том, что он действительно был их очевидцем, он, тем не менее, 
создавал такое впечатление благодаря своей выразительной манере... В своем 
стремлении всех удивить он преуспевал вполне. О нем ходили всякие небылицы. 
Поговаривали, что ему 300 лет и что он продлил себе жизнь с помощью известного 
эликсира. Париж сходил по нему с ума. Его постоянно спрашивали, в чем секрет 
его долголетия, и он всегда давал изумительно находчивые ответы: отрицая, что 
может вернуть молодость старикам, он скромно заявлял, что знает, как остановить 
старение бренного тела. Диета, утверждал он, плюс его чудодейственный эликсир – 
вот подлинный секрет долголетия. Он решительно отказывался от любой пищи, кроме 
той, что была приготовлена специально для него – овсяная каша, крупяные блюда и 
белое мясо цыплят. По большим праздникам он выпивал немного вина, засиживался 
до тех пор, пока у него оставался хоть один преданный слушатель, и всегда 
принимал чрезвычайные меры предосторожности против простуды. Дамам он дарил 
таинственную косметику, дабы оберечь их красоту от увядания, мужчинам же 
открыто говорил о своем методе преобразования металлов и некоем процессе, 
используя который можно было переплавить дюжину маленьких бриллиантов в один 
большой камень. Эти поразительные утверждения подкреплялись его явно несметным 
богатством и коллекцией драгоценных каменьев редких размеров и красоты...
Время от времени это странное существо появлялось в различных европейских 
столицах под разными именами – такими, как маркиз де Монферрат, граф Белламар в 
Венеции, шевалье Шенинг в Пизе, шевалье Велдон в Милане, граф Салтыков в Генуе, 
граф Тародь в Швабахе и, наконец, граф Сен-Жермен в Париже; однако после 
постигшего его в Гааге несчастья он уже больше не кажется таким же 
состоятельным, как прежде, и временами производит впечатление человека, 
гоняющегося за богатством.
В Турне Сен-Жермена "интервьюирует" известный шевалье де Зайнгальт, который 
застает его в армянском платье и колпаке, с длинной, свисающей по пояс бородой 
и жезлом из слоновой кости в руке – словом, в полном облачении некроманта. 
Сен-Жермен окружен батареей пузырьков и поглощен созданием шляпок химическим 
путем. Заметив, что Зайнгальту нездоровится, граф предлагает ему бесплатное 
лекарство – дозу эликсира в виде эфира, но тот вежливо отказывается. Это сцена 
двух авгуров. Не получив разрешения явить себя врачом, он решает 
продемонстрировать свои способности алхимика; у другого авгура берет монету в 
12 су, кладет ее на раскаленный уголь и начинает орудовать стеклодувной 
трубкой; монета расплавляется и охлаждается. "Теперь, – говорит Сен-Жермен, – 
можете взять свои деньги назад". – "Но это же золото". – "И чистейшее". Авгур 
номер два не верит в такое превращение и взирает на все это действо как на 
трюк; тем не менее, он кладет монету в карман и впоследствии дарит ее 
знаменитому маршалу Киту, тогдашнему губернатору Нойхэтеля.
В погоне за красителями и осуществлением иных производственных прожектов, 
Сен-Жермен появляется в Санкт-Петербурге, Дрездене и Милане. Однажды он 
вляпался в историю и был арестован в небольшом городке Пьемонте из-за 
опротестованного векселя; тогда он выложил бриллианты достоинством в сто тысяч 
крон, расплатился на месте, обругал губернатора города, как карманный вор, и 
был отпущен на свободу с самыми почтительными извинениями.
Вряд ли можно сомневаться в том, что во время одного из своих пребываний в 
России он играл важную роль в дворцовом перевороте, водрузившем на престол 
Екатерину II. Поддерживая это мнение, барон Гляйхен указывает на то 
исключительное внимание, которое граф Алексей Орлов уделял Сен-Жермену в 
Ливорно в 1770 году, и на фразу князя Григория Орлова, оброненную им в 
разговоре с маркграфом Ансбаха, когда он останавливался в Нюрнберге.
Кем же он был, в конце концов? Сыном португальского короля или португальского 
еврея? Сказал ли он правду, будучи уже стариком, своему покровителю и 
восторженному поклоннику, князю Карлу из Гессе-Касселя? Из истории, поведанной