было зачитано обвинительное заключение, признававшее его виновным в "величайшем 
преступлении – совершенном владении наукой колдовства и искусством вселять в 
людей Беса" – приговор сельских присяжных был всеми поддержан единодушно. "Как 
только, – говорится в обвинительном протоколе, – обвиняемый Родинин 
приближается к какому-то человеку – особенно если подносит ему стакан водки – в 
того тут же вселяются бесы... Жертва тут же начинает истошно вопить, причитая, 
что внутри него разлилась огненная река и жалостно уверяя окружающих, что Бес 
разрывает все его внутренности в клочья... С этого момента он не знает покоя ни 
днем, ни ночью и вскоре умирает в жуткой агонии... Многочисленны жертвы сего 
дьявольского колдовства, содеянного обвиняемым... Вследствие чего сельские 
присяжные, признав его "виновным", почтенно просят властей исполнить свой 
прямой долг". "Прямой долг" означал высылку Родинина в Сибирь, что и было 
исполнено.
Всем на Западе известно о повсеместной народной вере – распространенной 
особенно в Германии и России – в чудодейственную силу некоего трехлистного 
папоротника, сорванного в безлюдном лесу в ночь на Ивана-купалу. Пробужденный 
заклинанием к дьяволу, лист папоротника начинает расти с конца первого куплета 
и заканчивает в конце последнего. И если, не устрашенный ужасающими сценами, 
разыгрывающимися вокруг него – а они по своей жути ни с чем не сравнимы – 
заклинатель не обращает на них внимания и не теряет присутствия духа от криков 
"лесных чертей" и их попыток обратить его в бегство, то получает в награду 
растение, которое дарует ему при жизни власть над Дьяволом и заставляет 
последнего ему служить.
Это – вера в Дьявола и его власть. Можем ли мы осуждать невежественных или даже 
образованных, но все же набожных людей за подобную веру? Разве Церковь – будь 
то католическая, протестантская или греческая – не внушает нам с раннего 
детства и не требует от нас такой веры? Разве она не sine qua поп христианства? 
Да, ответят нам; но Церковь осуждает нас за любое подобное сношение с 
Прародителем Зла. Церковь хочет, чтобы мы верили в дьявола и в то же самое 
время презирали и "отрекались" от него; она единственная может, через своих 
законных представителей, иметь дело с его седовласым величеством и вступать с 
ним в прямые сношения, прославляя Господа и демонстрируя мирянам огромную, 
Богом данную власть усмирять Дьявола именем Христа, чего ей, впрочем, никогда 
не удавалось сделать. Она никак не может сию власть доказать; но ведь не всегда 
больше верят в то, что лучше всего доказуемо. Самое убедительное доказательство,
 когда-либо предоставленное Церковью в пользу существования ада и Сатаны, было 
явлено в средние века, когда "святая" Инквизиция, на правах помазанника Божьего,
 выступила орудием раздувания на земле адского пламени и сжигания в нем 
еретиков. С похвальною беспристрастностью она одинаково сжигала и тех, кто не 
верил в ад и дьявола, и тех, кто слишком сильно веровал во власть последнего. 
Стало быть, логика сих несчастных легковерных, хоть сколько-то верящих в 
возможность "чудес", также не вполне ошибочна. Веруя в Бога и Дьявола и видя, 
как зло господствует на земле, они вряд ли могут не думать о том, что в своей 
извечной борьбе с Богом Сатана одержал победу. А если так – тогда его властью и 
союзом не стоит пренебрегать. Мучения ада так далеки, а несчастья, страдания и 
голод – удел миллионов. И поскольку им кажется, что Бог их оставил, они 
обращаются к другой силе. Если в одном случае "лист" наделен чудодейственными 
силами Богом, то почему же другой лист не может быть столь же полезным, 
произрастая под бдительным присмотром Дьявола? И разве в бесчисленных житиях мы 
не читаем о том, как грешники, заключив договор с Дьяволом, потом хитростью 
выманивают у него свои души, вверившись защите какого-нибудь Святого, каясь и 
моля об "искуплении" в свой смертный час? Двое убийц из Чембара, сознаваясь в 
преступлении, откровенно заявили, что если бы кража помогла им обеспечить их 
семьи, то они тут же отправились бы в монастырь и, приняв "духовный сан, 
покаялись"!! И если, наконец, вера в один лист рассматривается нами как 
вопиющее, унизительное суеверие, тогда почему же государство, общество и еще 
век назад закон – карали за неверие в церковные чудеса? Вот свежий пример 
"чудотворного" листика, заимствованный нами из "Catholic Mirror". Приводим его 
для сравнения, и, может быть, наши читатели будут более милосердны к суевериям 
"несчастных язычников", не осененных знанием и верою во Христа.
Чудотворный лист
Отец Игнатий, читающий ныне миссионерские проповеди в Шеффилде, рассказывает о 
замечательном "чуде" исцеления некой леди из Брайтона, будто бы сотворенном 
листочком с куста, на который якобы нисходила Дева Мария во время недавних 
небесных явлений, коими она удостоила аббатство Ллэнтони.
Описав видения, отец Игнатий поведал, что Бог подтверждал истинность сих 
видений всяческими священными знаками. Листья с этого куста были посланы многим 
и применялись Богом для исцеления.
Отец Игнатий упомянул об одном великом чуде. Пожилая леди, содержащая школу для 
девочек из благородных семей и, стало быть, хорошо всем известная, в течение 
тридцати восьми лет страдала от невыносимой боли в бедре, не позволявшей ей ни 
сидеть, ни лежать нормально. Она была полной калекой. Он даже сам видел однажды,
 как она стала иссиня-бледной от боли в бедре. Он послал ей листочек – не то 
чтобы в надежде на исцеление, но как некое напоминание о видениях. Тем же 
вечером, ложась спать, она взяла с собою его письмо и листочек, а в ушах у нее 
меж тем звучали слова, вычитанные из "Hawker's Morning and Evening Portion": 
"По вере вашей да будет вам". Она помолилась и приложила листик к гнойнику на 
ноге, и тот мгновенно исчез, гной мгновенно перестал течь, боль мгновенно 
прекратилась, и она мгновенно встала больною ногой на пол.
С тех пор она могла ходить, как все люди, и полностью избавилась от невыносимых