спиритуалистов 
12 миллионов) присоединились к помянутому Обществу. Между тем установились 
коллятеральные <<*4>> ветви его в Лондоне, Корфу, Австралии, Испании, Кубе, 
Калифорнии и пр. <<13>> Производились эксперименты, и все более приходили к 
убеждению, что не одни же "духи" производят феномены.
Наконец основалась ветвь Теософического Общества и в самой Индии, и на 
Цейлоне.<<14>> В числе членов Общества постепенно стало оказываться больше 
буддистов и брахманистов, нежели европейцев. Составился союз, и к имени 
общества 
было добавлено название "Brotherhood of Humanity" (братство человечества). 
Вступив в 
деятельную переписку с вождями религиозных и реформаторских партий Арии-Самадж 
(то есть Общества арийцев), основанной свами Дайанандом, все слились с 
Теософическим обществом. Затем главный совет Нью-Йоркского Общества решил 
отправить в Индию делегацию с целью изучения на месте, под руководством 
санскритологов, древнего языка "Вед", рукописи и "чудес" йогизма. Для этого 
избраны 
президент Нью-Йоркского общества, два секретаря и два советника. И вот 17 
декабря 1878 
года "миссия" отплыла из Нью-Йорка в Лондон и затем в Бомбей, куда и прибыла в 
феврале 1879 года.
Понятно, что при таких благоприятных обстоятельствах члены помянутой миссии в 
состоянии изучать страну и производить исследования тщательнее, нежели кто-либо 

другой, не принадлежащий к Обществу. На них взирают, как на "братьев", и им 
помогают 
самые влиятельные туземцы Индии. Они имеют членов между пандитами Бенареса и 
Калькутты, между первосвященниками буддистских вихар Цейлона (ученый 
"Сумангала", 
между прочим, глава пагоды на Adam's Peak, о котором упоминает г. Минаев в 
своем 
путешествии), среди лам Тибета, в Бирме, Траванкоре и т. д. Членов миссии 
допускают в 
святилища, где еще не была нога европейца; поэтому они смело могут надеяться, 
что, 
несмотря на неохоту представителей точных наук и их недоброжелательство к ним, 
верующим, они будут в состоянии оказать более одной услуги миру и науке.
Тотчас по приезду в Бомбей мы намеревались ехать лично знакомиться с Дайанандом 
и 
поэтому немедля отправили к нему телеграмму. В ответ он нас известил, что ему 
необходимо ехать в Хардвар (Hurdwar), куда стекалось в этот год несколько сот 
тысяч 
пилигримов. Он просил нас вместе с тем не приезжать в Хардвар, так как там 
непременно 
должна появиться холера, и назначил нам чрез месяц местом свидания местечко у 
подножия Гималаев, в Пенджабе. Таким образом нам оставалось довольно времени 
осмотреть все достопримечательности Бомбея и его окрестностей.
Решив наскоро осмотреть первый, мы согласились ехать потом, не теряя времени, в 

Декан, на большой храмовой праздник в Карли,<<15>> старинный пещерный храм 
буддистов, по уверению одних, - браминов, как доказывают другие. Затем, посетив 
Танну, 
на острове Сальсетте, и храм Каннари, мы намерены были отправиться в столь 
прославленный Афанасием Никитиным Чаул.
А пока поднимемся на вершины Малабарского холма, к "Башне Молчания", последнему 

жилищу каждого из сынов Зороастра.
"Башня Молчания", как сказано, кладбище парсов. Тут богатый и убогий, набоб и 
кули, 
мужчины, женщины и дети - все кладутся рядом, и от каждого из них через 
несколько 
минут остаются лишь одни скелеты... Странное, тяжелое впечатление производят на 

иностранца эти "башни", где действительно целые века царствует гробовое 
молчание. 
Подобные строения рассеяны повсюду, где только живут и умирают парсы, особенно 
в 
Сурате. Но в Бомбее из шести таких башен самая большая выстроена 250 лет тому 
назад, а 
следующая за ней по величине даже очень недавно. Это круглые, иногда и 
четырехугольные строения без крыш, без окон, без дверей, от 20 до 40 футов 
вышины и с 
одним лишь закрытым кустами отверстием на восток, состоящим из толстой железной 

дверцы. Первый труп, принесенный в новую дакхму (так называются эти башни), 
должен 
быть трупом невинного ребенка и непременно дитяти "мобеда" (жреца). К этим 
башням, 
построенным в стороне, на холме и среди уединенного сада, никому не дозволяется