подходить, даже главному смотрителю и сторожам, ближе как на тридцать шагов 
расстояния. Одни нассесалары <<16>> (носильщики трупов), ремесло коих 
наследственное и которым закон строго воспрещает заговаривать с живыми, 
дотрагиваться или даже подходить к ним, входят и выходят из "Башни Молчания". 
Входя, 
они вносят труп, безразлично богатого или бедного человека, завернутый в белые 
и самые 
старые тряпки; раздев его донага, они кладут его в тот или другой из трех 
кругов и, не 
произнося ни слова, выходят в таком же молчании из башни, запирая ее до 
следующего 
покойника, а саван - тряпки - тотчас же сжигают.
Смерть у огнепоклонников лишена всего своего величия, и труп возбуждает в них 
лишь 
одно омерзение. Коль скоро замечают, что наступает последний час больного, все 
домашние отделяются от него, как для того, чтоб не помешать душе освободиться 
от тела, 
так и затем, чтобы живому не оскверниться прикосновением к мертвому. Один мобед 

шепчет на ухо умирающему напутственное из Зенд-Авесты наставление: "Ашем-Воху" 
и 
"Ято-ахуварье", и удаляется, пока отходящий еще жив. Затем приводят собаку и 
заставляют ее смотреть в лицо умирающему. Эта церемония называется сас-дид 
(собачий 
взгляд), так как собака единственное из живых существ, взгляда которого боится 
друкс-
насу (злой демон), сторожащий умирающих, дабы завладеть их телом... Следует 
однако 
остерегаться, чтобы чья-нибудь тень не легла между мертвым и собакой; иначе 
пропадает 
вся сила собачьего взгляда, и демон воспользуется благоприятною минутой. Где бы 
ни 
умер парс, там он и остается, пока за ним не явятся нассесалары, с руками, 
погруженными до плеч в старые мешки. Положив покойника в железный закрытый гроб 

(один для всех), его относят в дакхму. Если б отнесенный в дакхму даже ожил 
(что 
нередко случается), он уж не выйдет более на Божий свет: нассесалары в таком 
случае 
убивают его. Кто раз осквернился прикосновением к мертвым телам и побывал в 
"башне", 
тому возвращаться в мир живых уже невозможно: он осквернил бы все общество.
<<17>> 
Родные следуют за гробом издали и останавливаются в 90 шагах от "башни". У 
отверстия, 
после последней молитвы, повторяемой хором носильщиками возле тела, а мобедом 
издали, еще раз повторяется церемония с собакой. В Бомбее нарочно для этого 
дрессированная собака держится на цепи у дверец башни. Затем нассесалары вносят 
тело 
внутрь и, вынув его из гроба, кладут на отведенное трупу, смотря по полу или 
возрасту, 
место.
Мы два раза присутствовали при церемонии "умирания" и один раз при "погребении",
 
если позволено употребить подобное не подходящее к делу выражение. На этот счет 

парсы гораздо снисходительнее индусов, считающих присутствие европейца 
осквернением их религиозных обрядов. Хоронили какую-то богатую женщину, и наш 
знакомый смотритель башни, Н. Байранжи, пригласил нас к себе в дом. Таким 
образом 
мы присутствовали при всех обрядах, находясь шагах в сорока от башни, на 
веранде 
бунгало нашего любезного хозяина. Сам он, хотя уже много лет служил при "башне",
 в нее 
никогда не входил и даже близко не подходил. Пока собака глазела на покойника, 
мы, 
признаться, с тайным чувством отвращения глазели, в свою очередь, на огромную 
стаю 
коршунов, летавших над дакхмою. Коршуны влетали в нее и снова вылетали с 
кусками 
окровавленного человеческого мяса в клюве... Эти птицы, которые ныне сотнями 
свили 
себе гнезда над "Башней Молчания", привезены нарочно с этою целью из Персии, 
так как 
коршуны Индии оказались и не довольно хищными и слишком слабыми, чтобы 
справляться с окоченевшими трупами со скоростью, требуемою законом Зороастра. 
Говорят, будто процесс совершенного очищения костей от мяса требует не более 
нескольких минут...
По окончании обряда нас повели в другое здание, где на небольшом столе стояла 
превосходная деревянная модель дакхмы с ее внутренним устройством. Таким