богачи «папуасы», а он, даром что у него в кармане вошь на аркане и блоха на 
цепи, выше «папуасов», потому что он – чистокровный «монгол»!  Это может быть 
идея политическая: «кто был ничем, тот станет всем». Это может быть любое иное, 
более экзотическое завихрение и самое причудливое сочетание фантазмов и 
суеверий.
Вам прекрасно знакомы люди такого типа и их поведение: механические улыбки 
обходящих дома сектантов, черные платки на иссохших паломницах, бородатые или 
иным образом декорированные лица надломленных изнутри националистов, суетливые 
и витийствующие контактеры, бесноватые политические крикуны… Этого добра 
хватает везде. 
Этих людей достаточно легко узнать – и по характерному фанатичному или пустому 
взгляду, и по двойным моральным стандартам, и по опять-таки характерно резкому 
усилению энергетики, происходящему только при разговоре на эгрегориальную тему, 
и по развивающимся дефектам личности.
Но такими они становятся не сразу. Вначале идея поселяется в сознании будущей 
марионетки, словно живой организм: она поглощает из окружающей среды только 
полезное для него, отбрасывая остальное. Человек перестает воспринимать 
реальность там, где она расходится со спасительными для него умозаключениями.
Он все глубже погружается в эгрегориальный мир. А мир окружающий, о котором так 
хочется забыть, не упускает возможности оправдать наихудшие подозрения 
погруженного в себя человека. И, хотя он и «монгол» с родословной, «папуасы» 
все равно живут лучше, и хотя радоваться должен вроде бы только тот, 
правоверный, кто сертифицированно спасется, почему-то другие тоже радуются 
жизни и кощунственно «лыбятся», и сектантский рай злые обыватели недолюбливают, 
а об очередной партии «Все отнять и поделить для любимых главарей» почему-то 
никто из нормальных людей даже слышать  не хочет.
И вот теперь уже жизненная ситуация подталкивает такого человека в 
«спасительный» для него эгрегориальный мир. И, как мы знаем, носители того или 
иного подходящего эгрегора не заставят себя ждать. Даже если не искать, они 
сами подвернутся – на улице, в транспорте, где угодно. И даже могут провести 
намеренную обработку, «зомбировать», смирить волю, подчинить своему специально 
обученному адепту, как это делают некоторые секты и иные агрессивные 
организации.
И вот с этого момента эгрегоры начинают контролировать не только мышление, но и 
поведение человека. Он начинает жить не ради себя и близких, не ради безусловно 
полезных свершений и общечеловеческих ценностей, а ради эгрегора и его 
ценностей. 
И за время такой жизни человек все глубже уходит в отрыв от реальности, 
накапливая ошибки поведения и понимания действительности. Наконец, он может 
дойти до такого уровня, когда обратно вернуться уже невозможно: взведенная за 
счет расхождения с реальностью пружина грозит ударить несовместимой с жизнью 
болью.
Люди, невольно принявшие роль эгрегориальных марионеток, способны на чудеса 
самоотверженности и самоотречения. Они могут годами работать без всякой оплаты 
своего труда,  стойко переносят тяготы и лишения, они кажутся фанатично 
преданными идее и отстаивают ее на каждом углу, остервенело атакуют все чуждое, 
не боятся «ради высоких идеалов» нарушить закон, они способны убить и быть 
убитыми за идею, поститься до смерти, строить капища в голодной глуши, они даже 
способны, как шахиды, взорвать себя, лишь бы унести с собой как можно больше 
тех, кого они сочли врагами.
Это их свойство часто ошибочно понимается как исключительная верность идеалам. 
Ошибочно.
Никакой «верности идеалам» в здоровом смысле этого слова у марионеток нет и в 
помине. 
  Они просто полны решимости во что бы то ни стало избежать нового и нового 
проявления своей личной боли.
Это, по сути, определенного сорта наркотическая зависимость, только гормоны 
умиротворения выделяет мозг марионетки под влиянием овладевшей им 
эгрегориальной идеи. Если перестать игнорировать реальный мир и уйти из мира 
выдуманного, будет ломка.
Кстати, частично этим можно объяснить, почему ныне культы и религии всех сортов,
 от сект до вполне легитимных сообществ, с таким увлечением конкурируют за 
реабилитацию наркоманов. И, заодно, объяснить, почему спасенных из сект людей 
так тяжело реабилитировать. Ведь у наркоманов уже сформирована зависимость, и 
при замещении химического вещества идеей они легко, легче, чем в обычных 
клиниках, отказываются от наркотиков. Вот только зависимость во всей ее мощи не 
исчезает: просто изменяется объект притяжения.
Любая боль, тяжелый опыт, тюрьма, болезнь, потеря, все, что можно эмоционально 
отсрочить или затампонировать идеей, – все это предрасположенность к тому, 
чтобы стать эгрегориальной марионеткой. И чем сильнее была боль, тем более 
стойкий эгрегориальный солдат из  ее пламени выходит. 
Поэтому люди в неразумном состоянии эгрегориальных марионеток – это 
благодатнейшая среда для манипуляции со стороны заинтересованных людей, 
особенно в пространстве овладевшего личностью эгрегора. Чем в большей 
эгрегориальной зависимости находится человек, тем меньше он будет 
прислушиваться к голосу своей совести и тем менее он будет замечать 
сосуществующую вразрез с общечеловеческими ценностями реальность, особенно в 
«своем» эгрегоре. 
Любое злодеяние, к сожалению, может быть прикрыто эгрегориальной идеей, и 
совесть фанатика останется безгласна. Вас удивляет, что в религии существует