приделана: «Пейте, нам не жалко!» 
И там он еще одну захожую тетку встретил, которая так эту воду истово пила, так 
уверена была, что вылечится, что у туриста от той воды и зрелища мозоли прошли. 
Болеть перестали. Попил, друзьям рассказал, что не дошел он куда собирался, 
зато вот к роднику сходил.
Отметим: эгрегор выплеснулся за пределы своей территории.
Друзья приезжать стали, воду брать, деревенским городские не к месту, но ничего,
 - вдруг молочка-то и купят. А однако хуже их жить ни к чему, воду из родничка 
попиваем, другой не признаем… Шаман думал районного шамана пригласить 
хвастаться. Вся деревня к шаману ходит, так мыслит: покамлает шаман для них над 
родником, тот еще лучше целить будет! Один мужик даже корову свою продал, решил,
 раз волшебная вода, да сам шаман освятил, буду такой водой в городе за деньги 
торговать. И чего… торговал!
Ну, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Долго эгрегор держался 
не на жажде человеческой, а на той уверенности и том энтузиазме, которые со 
словами передавались и вкладывались каждому в душу. Однако эгрегор у нас 
маленький, для примера, да и мораль уже ясно видна. 
Родник однажды возьми и иссохни. А колодец в деревне уж и заилился давно. Горе. 
Шаман сразу всем сказал, что за неправедное житье родник высох, вот будут все 
молиться и ему камлания заказывать, может, и вернут воду. И стал к роднику 
ходить раз в год, камлать (а вдруг-таки вернется? Теперь он уж первым будет). А 
сам с тех пор хорошо живет – да и деревня аккуратно Духов кормит, все ждет: не 
вернется ли водичка, не приедут ли городские молочка-то парного покупать…
И сто лет уж родника того нет, а все ходит легенда и все камлает за лепту малую 
на том месте внук того шамана. Эгрегор, пусть плохонько, но живет.
Это, понятно, маленький эгрегор. А была бы деревушка побогаче, да денег с 
коровы у того мужичка хватило бы на рекламу, да рассказать бы про здоровье в 
этой самой водичке! Глядишь, так бы раскрутили водичку, что продали марку 
«Культовый источник» аж самой Кока-Коле. И стали бы мужичок с шаманом 
жить-поживать да добра наживать. А прочим чего-то давать и не за что.
Наш с вами маленький эгрегор был совсем маленьким, однако уже показал 
поразительную живучесть. Но, потому что он маленький, и худого много не 
натворил: только турист не дошел, куда шел, … Да, колодец заилился, да корову 
мужик продал и обнищал, да вода из нового колодца уже не такая вкусная кажется. 
 И еще потому не наделал много худа эгрегор, что он реально удовлетворял 
реальную потребность, – люди пили из родника, и вреда им от этого не было.
И только потому, что наш модельный эгрегор такой маленький (в ценностном его 
плане), он так мало «эксплуатировал» людей, как в процессе функционирования, 
так и потом, уже утратив для них свою полезность. Можно сказать, что эгрегором 
эксплуатируются человеческие ценности, чем и обеспечивется его самовыживание. 
Но этот же способ жизни, как явствует из приведенной легенды, - вполне 
относится и к людям, ибо они точно также, чтобы выжить и жить, оставаясь людьми,
 должны обращаться именно к ценностям. «Эксплуатировать» их. Итак, образ 
эгрегора есть образ человека, так сказать, - образ «ходячей ценности». Эгрегор, 
таким образом,  ценностно опосредован, антропологизирован. Эгрегор является 
прямым продолжением человеческого архетипа.      
Следует обратить внимание на то, что в нашем маленьком примере на 
одно-единственное явление, на одну архетипическую проекцию была направлена 
энергия одновременно многих потребностей, – и питья, и исцеления, и гордости 
перед соседями, и религиозной потребности, и потребности продать молочка и 
заработать. Этот процесс мог бы продолжаться едва ли не до бесконечности.  
Но первичная функциональность архетипа – «пить» – сохранила свою ключевую 
позицию. Не стало воды, и эгрегор был обречен на прозябание. Почему он выжил 
вообще? Потому что архетип целебного родника продолжал удовлетворять 
потребности шамана, а шаман, мудро окамлавший источник, стал в этом цикле 
вторичным архетипом.
Если придет шаман новый, станет считать родник чисто духовным, вроде его нет, 
но он все равно есть, или и родник потом проклюнется и новый шаман возродит 
традиции, – все, это уже будет другой эгрегор и другая сказка. 
То есть эгрегор может какое-то, неопределенно долгое время, довольствоваться и 
своими вторичными архетипами, и они даже могут становиться первичными 
источниками энергии. Но именно своими, – вот был тот ритуал у шамана, вот от 
головы родник лечил, а не от тоски сердечной, – теми инструментами, которые 
были в его составе некогда. Смена архетипических инструментов – это смена 
эгрегора.
Итак, основой для существования эгрегора является не просто потребность, не 
просто ценность. Формой существования эгрегора является эгрегориальный цикл, 
основой которого является энергия, генерирующаяся человеком в аксиологическом 
процессе удовлетворения потребностей. Регулирующими удовлетворение потребностей 
элементами выступают один или несколько связанных архетипических инструментов, 
факт и способ использования которых человеком и есть суть данного эгрегора. При 
этом люди с их потребностями и архетипические эгрегориальные инструменты 
коллективного бессознательного находятся в едином  психоэнергетическом 
пространстве доминирующих ценностей, определяющих смысл и качество человеческой 
жизни. Изменить жизнь к лучшему, - значит нужно выдвинуть «новую», лучшую 
архетипическую ценность (идею) и т. д., - в плане активной эволюции человека. 
Можно сказать, что основной способ человеческого существования – это 
эксплуатация ценностей, в любом смысле и любых ценностей, включая ресурсы 
планеты.  
Таким образом, с другой стороны, свидетельствуется прежде всего то, что именно