этого. Она предполагает, что мы не играем в этом никакой роли, кроме выражения 
просьбы. 
      Другой тип молитвы исходит из того, что Бог готов и хочет вмешаться, но 
установленные Им законы человеческого бытия таковы, что исполнение молитвенной 
просьбы, в определённой мере, зависит от нашей веры в то, что она будет 
исполнена. 
      Поэтому, наша молитва должна содержать утверждение, отражающее эту веру. 
Как выяснилось, второй тип молитвы, оказался наиболее действенным.
      Я кивнул. Кажется, я начал понимать. Тем временем, мой собеседник 
задумчиво обвёл взглядом окружающих и продолжал:
      — Все самые знаменитые молитвы в Библии — это не просьбы, а именно 
утверждения. Вспомните хотя бы молитву Господню («Отче наш»). В ней сказано: «.,
.яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь и остави нам долги 
наши». 
      Здесь нет мольбы о том, чтобы Бог дал нам пищу, как нет и просьбы о 
прощении наших грехов. Молитва просто утверждает, что всё это будет дано нам, и,
 с верой утверждая свою уверенность в этом, мы получаем просимое.
      Он опять сделал паузу, улыбаясь и словно ожидая вопроса.
      Я только засмеялся в ответ. Его прекрасное настроение было на удивление 
заразительным. 
      — Некоторые учёные любят теоретизировать, — продолжая он, — утверждая, 
что эти данные выражают ещё нечто такое, что имеет исключительную важность для 
каждого человека. 
      Они настаивают, что если наши надежды, наши подкреплённые верой ожидания 
являются тем, что заставляет молитву «работать», это означает, что каждый из 
нас, независимо от того, сознаёт он это или нет, постоянно посылает в мир лучи 
и силу молитвенной энергии. Вы согласны, что это соответствует истине? 
      Не дожидаясь моего ответа, он продолжал: 
      — Если молитва представляет собой утверждение, основанное на наших 
надеждах и вере, это значит, что любые наши ожидания имеют силу молитвы. Таким 
образом, мы, сами того не сознавая, непрерывно возносим молитвы во имя лучшего 
будущего для себя и других.
      Он посмотрел на меня так, словно ему пришла в голову потрясающая мысль.
      — Можете вы себе представить?— продолжал он.— Наука в наши дни 
подтверждает реальность наиболее эзотеричных мистических течений во всех 
религиозных системах. 
      А все эти мистические практики утверждают, что мы сами оказываем 
ментальное и духовное влияние на всё происходящее в нашей жизни. 
      Вспомните, хотя бы, изречение о том, что вера с горчичное зерно может 
сдвинуть горы. Что, если эта способность и является секретом подлинного успеха 
в жизни, создания сообщества единомышленников? 
      Его глаза засверкали так, словно он знает гораздо больше, чем хочет 
высказать. — Мы все должны понять, как «работает» эта взаимосвязь. Час настал.
      Я улыбался, глядя на этого человека, будучи заинтригован всем тем, что 
услышал от него, и не переставая удивляться изменению общего настроения 
посетителей у бассейна. 
      Затем, я инстинктивно поглядел налево, как поступаем мы, когда чувствуем 
на себе чей-то взгляд. В самом деле, я увидел, что один из официантов 
пристально смотрит на меня, стоя у входных дверей. Когда наши глаза встретились,
 он быстро отвернулся и пошёл по дорожке, ведущей к эскалатору.
      — Простите, сэр, — раздался у меня за спиной чей-то голос.
      Обернувшись, я увидел перед собой другого официанта.
      — Не желаете ли выпить чего-нибудь? — спросил он.
      — Нет... благодарю, — отвечал я. — Я хочу просто ещё посидеть.
      Бросив взгляд в сторону официанта у дверей, я обнаружил, что он исчез. Я 
обвёл глазами пространство возле дверей, пытаясь отыскать его. Когда же я 
наконец взглянул направо, туда, где сидел мой черноволосый собеседник, 
оказалось, что его тоже нет.
      Поднявшись из-за столика, я спросил господина, сидевшего напротив меня, 
не видел ли он, в какую сторону ушёл мужчина с газетой. Господин отрицательно 
покачал головой и резко отвернулся.
      Весь оставшийся вечер я провел у себя в номере. Происшедшее у бассейна 
повергло меня в смущение. Кто был незнакомец, рассказывавший мне о типах 
молитвы? 
      Не присутствовал ли в этой информации элемент синхронистичности? Почему 
тот официант так пристально смотрел на меня? И, в конце концов, куда девался 
Уил?
      Ближе к сумеркам, поспав несколько часов, я решил, всё же, рискнуть и 
прогуляться в один из расположенных неподалёку ресторанов, о котором я слышал 
от одного из посетителей.
      — Это совсем рядом. Опасности никакой, — отвечал мне важный консьерж в 
очках, когда я спросил его, как туда пройти. — Никаких проблем.
      Выйдя из вестибюля в уличный полумрак, я старался разглядеть в толпе Уила.
 На улице было тесно, и мне приходилось буквально продираться сквозь толпу. 
      Добравшись до ресторана, я уселся за маленький угловой столик, стоявший 
возле кованой чугунной ограды в четыре фута высотой, отделявшей зал ресторана 
от улицы. Не спеша уплетая ужин и перелистывая англоязычную газету, я просидел 
за столиком не менее часа.
      Внезапно я ощутил какой-то дискомфорт. Я почувствовал на себе чей-то 
взгляд и никак не мог понять чей. Обведя взглядом соседние столики, я убедился,