публичном
собрании распустил Орден звезды, который был частью организации и
президентом которого он являлся.

Кришнамурти обучал и писал как независимый учитель, никогда не называя
себя гуру. Он не развивал методики йоги, хотя практиковал пранаяму,
хатха-йогу и медитацию, и не писал много о Кундалини. Но две его
биографии предлагают тщательное описание яркого процесса его
пробуждения, начавшегося в 1922 году, когда Кришнамурти жил
в Оджае в Калифорнии, на глазах у его брата Нитьи и молодого
американского теософа Розалинды Уильямс, которые в то время
находились рядом [Jayakar, P. (1986) Krishnamurti: A biography. San
Francisco: Harper & Row; Lutyens, M. (1975) Krishnamurti, the Years of
Awakening. New York: Farrar, Straus and Giroux]. Самые болезненные и
яркие состояния возникали с августа 1922 и до конца 1924 года, на
процесс его духовного пробуждения сильное воздействие оказала смерть
брата в 1925 году. К 1927 году пробуждение у него в основном
завершилось, хотя состояния более глубокого уровня продолжались, и
позже Кришнамурти говорил, что они завершились только к 1948 году. В
1927 году он написал Лидбитеру: "Я знаю свою судьбу и свою работу.
Я с уверенностью могу сказать, что сейчас я сливаюсь с сознанием
единого Учителя и что он полностью заполнит меня. Я также чувствую и я
знаю, что чаша моя почти полна и что скоро её содержимое хлынет через
край. До того момента я должен молча ждать с бесконечным
терпением" [Jayakar, P., там же, стр. 73].

Явления, сопровождавшие процесс пробуждения Кундалини у Кришнамурти,
которые упомянуты в биографии, написанной Джаякаром (1986), включают:

-- Острые боли в задней части шеи, за два дня возросшие до такой
степени, что он не мог думать, не мог ничего делать, и ему пришлось
лечь в постель. Он почти потерял сознание, хотя и осознавал, что
происходит вокруг. В это время у него возникло видение человека,
который ремонтировал дорогу, и этот человек был он сам. Он держал в
руках киркомотыгу, которой тоже был он, и долбил ею камень, которым
был он сам. Он чувствовал отождествлённость с каждым объектом вокруг
-- с травой, с деревьями, с машиной, проехавшей мимо, пребывая во
всём, или "вернее, всё было во мне, живое и неживое, гора и червь,
и все существа, что дышат воздухом. Целый день оставался в этом
состоянии счастья. Я не мог ничего есть, и где-то около шести часов я
начал терять физическое тело..." [Там же, стр.47].

-- На следующий день для него были невыносимы вибрации, создаваемые
людьми в комнате, он чувствовал себя намного хуже, был слабым и
усталым и плакал от истощения и отсутствия контроля над телом. Ему
казалось, что в голову ему вонзаются тысячи иголок, представлялось,
что постель его грязна до омерзения, и он просил отпустить его в леса
родной Индии. Позже, по настоянию своих друзей, он вышел из дома и сел
медитировать под перечным деревом. Там он вышел из своего тела и
увидел со стороны, как медитирует. Над телом его сияла звезда, он
почувствовал вибрации Господа Кришны и заметил Господа Майтрею и
Мастера К.Х. (двух духовных наставников Теософского общества). Его
наполнило счастье, внутренний покой и мир, он был убеждён, что ничто
не может поколебать спокойствие его души. "Любовь во всём своём
величии заполонила моё сердце; сердце моё никогда не может быть
закрыто. Я отпил из фонтана радости и Вечной Красоты. Я опьянён
Богом" [Там же, стр. 48].

-- На протяжении последующих десяти дней всё было спокойно, а потом
в позвоночнике стали возникать разные ощущения и начался период острых
болей. Они начинались ежедневно в шесть часов вечера и продолжались
обычно два-три часа. Сразу же после медитации он ложился на кушетку в
полубессознательном состоянии, начинал стонать и жаловаться, что ему
очень жарко, начинал вздрагивать и терял сознание. Когда он полностью
приходил в себя, то не помнил, что с ним происходило, хотя и
чувствовал неясный общий дискомфорт.

-- У него резко повысилась чувствительность, он не мог выносить свет,
звуки и прикосновение. Иногда, когда, казалось, он находится в полном
сознании, он внезапно спотыкался и падал. Иногда он садился в кровати и
начинал что-то бормотать, а потом с грохотом падал вперёд или назад.
Иногда он стонал и ворочался, бормоча что-то бессвязное и жалуясь на
боли в позвоночнике.

-- Он звал свою покойную мать, говорил с ней и вновь переживал случаи
из раннего детства. Между приступами боли он беседовал с невидимым
существом, которое, по-видимому, было его другом или учителем.

-- Боли его усилились, и всё тело казалось открытой раной. Они
переместились в новую часть тела, непривычную к ужасному жару. Он
говорил, всхлипывал, вскрикивал от боли и умолял дать ему хотя бы
секунду передохнуть. Люди, ухаживавшие за ним, заметили два голоса,
один они на