умереть. И все это чистейшая ложь и небылицы, Господи, спаси и помоги! 
Поскольку 
все это я был вынужден сказать из-за страха пыток, кроме той первой,  что  меня 
 
подвергли.   Они  ведь
никогда не прекращают пыток, пока не признаешься хоть в чем-нибудь, и, как бы 
ты 
ни был благочестив, все равно объявят колдуном. Никто не спасется, даже, сам 
герцог. Если Господь не позволит истине проявиться на свет, все наши 
родственники будут сожжены. Господь на небесах знает, что я ничего не знаю. Я 
умираю невиновным, как мученик.
Милое дитя, сохрани это письмо в тайне, чтобы люди не нашли его, иначе меня 
подвергнут еще более жестоким пыткам, а тюремщика обезглавят. Столь строго это 
запрещено... Милое дитя, заплати этому человеку талер... Мне понадобилось 
несколько дней, чтобы написать все это, ибо мои руки искалечены. Я нахожусь в 
весьма плачевном состоянии. Спокойной нрчи, милое дитя, потому что твой отец, 
Иоганнес Юниус больше не увидит тебя".
Таковы примеры процессов над ведьмами, проводившихся повсеместно в Европе.
С точки зрения традиционного англосаксонского общинного права где судебное 
заседание служило для доказательства вины обвиняемого, инквизиторские законы 
католической церкви и европейских стран, основывавшиеся на классических нормах 
римского права, могли бы показаться отвратительными обвиняемый должен был 
доказывать собственную невиновность, тогда как его вина принималась без 
доказательств. Применительно же к образу мыслей, считавшемуся преступным, такая 

задача, естественно, была невыполнимой. Другие аспекты инквизиторских законов 
были столь же нетерпимы по отношению к инакомыслящим:
1.  Судебное заседание было тайным.
2.  Слухи принимались как доказательство вины. Теоретически это означало 
показания нескольких достойных людей, на практике же сплетни или наговоры 
давались под пыткой. Обвиняемый должен был опровергать слухи.
3.  Часто точную формулировку обвинения скрывали от обвиняемого. Очень редко 
ему 
разрешали пользоваться услугами адвоката, назначаемого  судом,  но адвокату 
приходилось опасаться, ибо за слишком хорошую защиту обвиняемого, его также 
могли обвинить в покровительстве еретику. В конце концов устранили даже 
подобную 
видимость защиты
4.  Имена свидетелей или доносчиков сохранялись   в   тайне,   но,   по   их   
желанию, устраивались очные ставки с обвиняемыми.
Введение
5.  Личности, обычно исключавшиеся для дачи показаний на всех других процессах, 

допускались и поощрялись к даче показаний на судах над ведьмами - дети десяти 
лет и моложе, уличенные в лжесвидетельстве, уголовные преступники и отлученные 
от церкви.
6.  Не допускались показания, свидетельствовавшие в пользу обвиняемого о его 
предыдущей жизни и характере. В преступлениях совести поступкам человека вообще 

не придавалось никакого значения.
7.  Свидетельствующего в пользу обвиняемого могли счесть его другом и, 
следовательно,  виновным по аналогии в том же самом преступления.
8.   Пытки применялись повсеместно, не существовало  никаких  ограничений  ни  
ее жестокости, ни продолжительности, если же обвиняемый умирал под пыткой, 
полагали, что это дьявол сломал ему шею. Даже, если обвиняемый признавался без 
пытки, он все равно должен был повторить свое признание под  пыткой,   ибо 
допускалось,  что  он мог специально признаться, чтобы избежать пытки. После 
пытки обвиняемому приходилось "добровольно" повторять свое признание, чтобы его 

можно было занести в судебный протокол.
9.  Самые жестокие пытки приберегались для того, чтобы заставить обвиняемого 
стать доносчиком, часто имена "сообщников" подсказывались ему судьями или 
палачами.
Ю. Ни один из обвиняемых никогда не оправдывался. В лучшем случае его могли 
объявить невиновным, и в любой момент снова открыть дело против него. Однако 
такова была теория, на самом же деле обвиняемого пытали до тех пор, пока он не 
признавался или не умирал под пыткой.
Порядок ведения суда над ведьмой, обусловленный ее "чрезвычайным преступлением" 

("cnmen exceptum") наиболее полно обобщил Жан Боден в 1580г., как уже 
отмечалось 
выше.
"Если случается так, что кого-либо обвиняют в том, что он является ведьмой, его 

ни в коем случае нельзя полностью оправдывать и освобождать, до тех пор, пока 
наговоры его обвинителей не станут ясными как день, поскольку доказательства 
подобного преступления столь туманны и сложны, что ни одна ведьма из миллиона 
не 
могла бы быть обвинена или казнена, если бы судебное производство подчинялось 
всем нормам и правилам"