"столб" или "стена". Значит, и представление, [возникающее в сознании]
бодрствующего, не имеет опоры.

- На это мы скажем: представление о столбе, [возникающее] в сознании
бодрствующего, ясно и определенно; почему же оно должно быть поколеблено?

- Во время сна, до тех пор пока на наступило пробуждение, оно столь же
ясно и определенно; здесь нет никакого различия.

- Нет, во сне оно колеблется и изменяется, тогда как в других случаях
оно устойчиво.

- В силу сходства [ситуаций сна и бодрствования] так будет и в других
случаях.

- Если бы сновидение было ложным [представлением] потому, что оно
является представлением, то представление, [возникающее у]
бодрствующего, также должно было бы быть ложным. И все же восприятие -
вот причина того, что нечто именно таково, каково оно есть, [причина
того], что невозможно сказать:

"Это [явление] не таково, каково представление [о нем]". Ложность
представления, возникающего во сне, которая обнаруживается благодаря
тому, что оно меняется на противоположное, обусловлена другим.

- Чем?

- Из-за того, что манас во время сна оказывается ослаблен, само
состояние сна становится причиной ложности представлений, [возникающих]
в начале и в конце сна. У погруженного в глубокий сон они
(представления) полностью отсутствуют. Ибо только о том, кто лишился [на
время] сознания, говорят: "Он погружен в глубокий сон". Поэтому
представление, [возникающее в сознании] бодрствующего, не является ложным.

- Разве у бодрствующего не может быть поврежден манас?

- Если бы [повреждение] имело-место, оно бы замечено.

- Но и во время сновидения [повреждение] не ощущается.

- Дело не в этом. Ибо-проснувшись, [человек) сознает "Моя манас был
ослаблен сном".

- И все же [представление] является пустым.

- Почему?

- Мы не можем обнаружить различие между формой /(рупа) /предмета и
формой /(акарана)/ знания (?). А воспринимается, по нашему мнению,
сознание. Поэтому становится ясно, что нет формы предмета, отличной от
формы сознания.

- Это было бы так, если бы сознание /(буддхи)/ имело форму предмета. Но
сознание не имеет формы; форма охватывает внешний образ [или контур]
предмета. И он (предмет) через этот внешний образ запечатлевается
[посредством] восприятия. Воспринимающее сознание направлено на предмет,
а не на другое воспринимающее сознание. Ибо это последнее - мгновенно и
не длится до момента [возникновения] другого состояния сознания.
Говорят, будто его можно узнать при [его] возникновении и что
одновременно [оно] дает возможность узнать предмет - подобно
светильнику, [который освещает окружающие предметы и вместе с тем себя
самого], однако это неверно. Ведь до тех пор, пока не узнан предмет,
невозможно заметить [вызванного им] состояния сознания; однако после
того, как узнан предмет, оно (состояние сознания) точно устанавливается
с помощью логического рассуждения. Одновременно [сделать и то и другое]
нельзя.

- Тем не менее только после того как появилось состояние сознания, о
предмете говорят: "Он узнан" - [именно в этот момент], а не тогда, когда
состояние сознания еще не возникло. Поэтому сначала появляется состояние
сознания, а затем узнается предмет.

- Совершенно верно, сначала возникает состояние сознания, однако не оно
узнается первым. Ведь иногда бывает, что о предмете говорят: "Он не
узнан", - хотя [на самом деле] он известен. Кроме того, состояние
сознания, [вызванное предметом], невозможно представить себе без
названия [предмета]. Таким образом, состояние сознания зависит от
названия [предмета]. А восприятие от названия не зависит. Поэтому
состояние сознания - не предмет восприятия. Вдобавок если бы состояние
сознания и предмет имели одну и ту же форму, то могло бы не быть