После этого мы поместили его на лестницу и растянули, и приказали поднять его 
на первую ступеньку. На вопрос, был ли он когда-либо на шабаше и заключал ли 
договор с Дьяволом, он ответил только: «Иисус, Мария!», добавляя: «Я умираю!» 
Увещеваемый сказать, совершал ли он когда-либо какое-либо действие, связанное с 
чародейством, и не выполнял ли он обязанностей священника, совершающего 
бракосочетание на шабаше, он ответил: «Нет». Однако мы заметили, что за все это 
время он не сказал ничего, кроме «Иисус, Мария!» и того, что он никогда не 
совершил никаких соглашений, подразумеваемых или открытых, с Дьяволом, и что он 
не был на шабаше.
Тогда мы приказали отвязать его и затем снова во второй раз привязали его к 
вышеупомянутой лестнице. Все время он продолжал говорить: «Иисус, Мария! Святой 
Николай! Матерь Божья, помоги мне!» На вопрос, присутствовал ли он на шабаше, 
он сказал: «Нет!» Растянутый более сильно, он громко кричал: «Иисус! Я умираю!» 
После обещания отвязать его, если он скажет правду, он ответил, что никогда не 
был на шабаше, и не смог сказать ничего, кроме: «Матерь Божья, помоги мне!» 
Призываемый отречься от всех договоров, которые он мог заключить с Дьяволом, он 
сказал, что отрицает их существование, и что он никогда не был на шабаше. На 
вопрос, как часто он был на шабаше и кого он там видел, он сказал, что не видел 
никого и что он не знает, что это за шабаш, и никогда не был там, выкрикивая: 
«Св. Николай! Возлюбленный Христос! Господи, сжалься надо мной! Они ломают тело 
невиновного человека!»
Тогда мы чуть-чуть освободили его и затем растянули в третий раз на 
вышеназванной лестнице и принуждали его сказать правду. На это у него не было 
другого ответа, кроме слов: «Я умираю! Св. Николай! Иисус! Мария! Матерь 
милосердная, не покинь меня!» На вопрос, как он вылечил человека, чей глаз 
выпал из глазницы, он ответил, что сделал это, используя оливковое масло и 
призывая имя Господа. Он продолжал обращаться к Иисусу, Марии, Матери Божьей и 
св. Николаю, умоляя, чтобы они не покидали его, и отдавал свою душу в руки 
Господа. «Я никогда не видел ни шабаша, ни воскового подобия, и не рассыпал 
волшебного порошка». Затем он процитировал по-латыни: «Libera mea calumniis 
hominum, Maria, mater gratiae, mater misericordiae!» и затем, «Св. Доминик, мой 
святой покровитель, помоги мне! Maria, mater gratiae, mater misericordiae, tu 
nos ob hoste protege et hora mortis, suscipe! Пощадите, пощадите! Я умираю! Я 
умираю! Св. Мария в том порукой, что я говорю правду. Я никогда не видел шабаш 
и не знаю, что это такое. Я никогда не прокалывал восковое подобие, не видел 
его и сам никогда не вступал ни в какой договор с Дьяволом».
Предупрежденный не доверять Дьяволу, который намеренно обманывает его, он 
повторял, что никогда не вступал в договор с Дьяволом. На этом мы освободили 
его до некоторой степени, в то время, как он кричал: «О, о, я умираю, я не могу 
больше выдержать!» Мы постоянно убеждали его проявить благоразумие ради своего 
духовного спасения, ибо он не может быть никем иным, кроме как чародеем в виду 
многочисленных обвинений, выдвинутых против него; пожалеть себя самого, 
поскольку он использовал экзорсизм нечестивым образом, и непременно виновен в 
колдовстве или ереси. Он ответил, что, если он когда-либо осуществил экзорсизм 
необдуманно, он просит прощения, все это время заявляя, что он никогда не был 
колдуном.
После этого мы приказали, чтобы тиски были применены к его левой руке, бедру и 
левой ноге; на все это он отвечал, что он никогда не был на шабаше и «Я умираю! 
Я разбит! Иисус, Мария! Я проклинаю Дьявола!» Мы приказали сдавить его еще 
сильнее, вследствие чего он кричал, что сказал правду, и что он никогда не был 
на шабаше, все время повторяя: «Иисус! Мария! Матерь Божья, сжалься надо мной! 
Никогда у меня не было никакого договора с Дьяволом, тайного или какого-либо 
другого. Я никогда не соглашался на его предложения!» Сдавленный более сильно, 
он завопил: «Иисус, Мария! Отец Всевышний, помоги мне! Я разбит! Я никогда не 
видел шабаша. Я никогда не был на шабаше. Я проклинаю Дьявола и признаю Святую 
Троицу! Я передаю себя в руки добрых ангелов. Пощадите, я умоляю Господа о 
пощаде!»
Наконец мы распорядились, чтобы он был снят с лестницы, на которой он был 
растянут примерно в течение четверти часа, в то время, как применялись тиски с 
целью вызвать мучения, и чтобы он был помещен около огня. Мы предупредили его, 
чтобы он помнил о Божьем наказании которого он не избежит, даже если сможет 
избежать суда человеческого, и что он должен признаться в своем преступлении с 
тем, чтобы спасти свою душу. Но он продолжал отвечать, что он всегда был 
достойным человеком и благочестивым священником и что он никогда не совершал ни 
одного из преступлений, в которых его обвиняют. Затем мы оставили его в 
упомянутой башне Веселой около огня со стражником, которого мы приставили к 
нему, и приказали ему подписать данный отчет о судебном разбирательстве, 
проведенном нами в нижеуказанный год и день.
Подписано: Ж. Мидо, К. Матико, Ж. Марсон, К. де Гурней, епископ Сите, Дом Юссон,
 писец.
Мы предлагаем попечителю данной епархии обратить внимание на настоящий отчет 
обо всех судебных разбирательствах, чтобы принять окончательное решение или 
требовать дальнейших показаний, которые он сочтет необходимыми для правосудия.
В Туле, в указанный год и день.
Подписали: К. де Гурней, епископ Сите и наместник, Дом Юссон, писец.

Гоуди, Изобель

Биография Г. началась в 1647г., когда она встретила дьявола в церкви в Олдерне. 
Здесь она вступила с ним в договор, отрекшись от христианского крещения,