священника помолиться и устроил день молитвы и поста.
Когда сосед предложил отослать детей, беспорядки прекратились. Но священник 
сделал Кемпбеллу замечание за то, что он укрывает детей от наказания Божьего, и 
принудил его вернуть их домой. «Детей, которые были поблизости, привели домой, 
— писал Синклер, первым сообщивший о деле, — но никаких беспорядков не 
последовало, пока не вернулся Томас, один из его сыновей, находившийся дальше 
других от дома. Тогда дьявол начал снова, и в воскресный полдень дом был объят 
пламенем». Соседи потушили огонь. Затем священник взял Томаса в свой дом — 
вероятно, это было то, что хотел мальчик, — но за это время другие дети 
переняли его трюки, и беспокойства продолжались. Когда другие священники 
настояли, чтобы Томаса снова вернули домой, «возвращаясь мальчик заявил, что 
слышал голос, говоривший с ним и запрещавший ему входить в дом или в какое-либо 
другое место, где его отец занимался своим ремеслом. Однако он вошел в дом, но 
так тяжело страдал, что был вьшужден снова вернуться в дом священника.
Все так называемые беспокойства полтергейста были обусловлены интеллектуальным 
и эмоциональным уровнем талантливого подростка, который хотел продолжить 
обучение в школе. «Дьявол» настоял на его образовании: когда джентльмены 
посетили дом, населенный призраками, «в первый же приход дьявол сказал: «Quum 
literarum — хорошая латынь». Это первые слова примитивной латыни, которым 
обучаются школьники, попав в среднюю классическую школу» (Синклер). Мальчик 
назвал 4 или 5 человек, которые «попали в черный список» как «гленлусские 
ведьмы». Когда некоторые посетители заподозрили, что в беспокойствах виноваты 
дети, и сказали: «Мы думаем, что этот голос исходит от детей», дьявол ответил: 
«Вы лжете. Бог накажет вас за ложь», и прогнал их, добавив, что будет говорить 
только со священником (легковерие которого, без сомнения, было самым 
профессиональным). И, как будто подчеркивая намерения Томаса, после молитвы 
священника дьявол сказал: «Если сын доброго человека
с Божьей помощью не победит нас, молясь в колледже Глазго, мой отец [Сатана] и 
я устроим здесь несчастье». Подозрение о том, что остальные дети разделяли 
намерения Томаса, основано на спокойствии, с которым его сестра продолжала 
одевать своих кукол, когда дьявол поклялся, что «выбьет ей мозги». Война умов 
закончилась в пользу Томаса, когда, принудив священника остаться под угрозой 
сожжения дома, дьявол посмеялся над ним: «Теперь вы, сэр, приняли мое 
приглашение». И, подобно юноше, дьявол очень разозлился, когда семья решила 
игнорировать его угрозы. Скандал, начавшийся примерно в ноябре 1654г., 
продолжался (прерываясь, когда Томас уезжал в Глазго) где-то до сентября 1656г.,
 а затем прекратился. К этому времени Томас, очевидно, уже настоял на своей 
точке зрения.
Фронтиспис второй части книги Гланвиля «Saducismus Triumpha-tus» (2-е издание, 
1683), описывающей шесть дьявольских случаев. «Возможно, одна из наиболее 
компетентных книг, из когда-либо опубликованных в защиту суеверий», — В.Е.Х. 
Лекки, 1865. Картины представляют «Барабанщика» из Тед-ворта, сомерсетскую 
ведьму (Джулиан Кох), левитацию Ричарда Джонса из Шептон-Мейла, прогулку ведьм 
в Тристер-Гэйт (Уинкен-тон), Маргарет Джексон, шотландскую ведьму, посвятившую 
себя дьяволу, и призрака из Амстердама.

Годельманн, Иоганн Георг

Один из протестантских авторов, писавших о колдовстве, профессор права в Росток 
-ском университете, в 1591г. представил первую диссертацию «De Vadis, Veneficis 
et Lamns». Безуспешно пытался различить разные типы ведьм, более или менее 
виновных, настаивая, что те, кого обычно казнят за колдовство, это всего лишь 
глупые помешанные старухи. В эпоху, когда суеверия господствовали повсюду, 
такие взгляды были просвещеннее общепринятых. Но Г. сам сводил их на нет, 
признавая существование ведьм, могущество Дьявола и реальность договора с ним. 
Хотя он был уверен, что рассказы ведьм о шабаше и инкубе — следствие наваждения,
 насылаемого дьяволом, либо результат галлюцинаций, вызываемых колдовскими 
мазями, он все же считал, что ведьмы могли причинять вред (включая «лигатуру», 
но исключая вызывание бури). Он полагал также, что врачи могли бы научиться у 
ведьм диагностике болезней и использованию восковых подобий для обратного 
колдовства, восстанавливающего здоровье.
Сентиментальные аргументы Г. в защиту беспомощных старух не могли помочь им, 
поскольку судьи считали, что заблуждения равнозначны прямым действиям. Его 
список предполагаемых вопросов обвиняемым в колдовстве немногим отличается от 
списков, рекомендованных другими демонологами. Так, например, он спрашивает: 
«Соответствует ли истине то, что год назад в Вальпургиеву ночь ты крестообразно 
бросала песок на скот Н.?» или «Соответствует ли истине, что с помощью 
чародейства ты отравила пастбище своего обвинителя, так что большая часть скота 
умерла?» Однако, критикуя нарушения судопроизводства и получение показаний с 
помощью пытки, Г. тем самым способствовал преодолению заблуждений. Возражая 
Бодену, он доказывал, что одни и те же законы могут быть применены во всех 
судах, и что гораздо лучше отпустить безнаказанными многих виновных, нежели 
осудить одного невиновного.
Гордель, Доминик
Дело Горделя, приходского священника, обвиненного в колдовстве в 1631г. в 
севере-восточной Франции, представляет собой превосходный пример светского суда 
тех лет. Стенографический отчет, подписанный епископом Сите, наместником 
Лотарингии, шаг за шагом раскрывает отвратительные методы французского 
судопроизводства. В отличие от англосаксонской юриспруденции, устанавливавшей 
презумпцию невиновности, европейский закон (одобренный католической церковью)