(1679), и вандалы, грабящие труп вскоре после погребения, легко могли быть 
испуганы его «воскрешением». Усилия при освобождении из гроба могли вызвать и 
внешние повреждения тела, и кровотечение.
Обсуждая белградских В. в 1732г., д-р Герберт Майо в «On the Truths Contained 
in the Popular Superstitions» («Об истине, заключенной в народных суевериях», 
1851) предполагает, что это были люди, «просто живые или по крайней мере жившие 
в течение некоторого времени после погребения; короче говоря, те, которых 
погребли живыми, и чья жизнь, если она еще продолжалась, была оборвана из-за 
невежества и варварства откапывавших их». Возможность этого проиллюстрирована в 
истории, цитируемой Саммерсом («Vampire in Europe»). Некий сельский житель 
Заретто, слишком много выпив и попав под дождь, вымок до нитки и прилег 
отдохнуть в своих мокрых одеждах. «Его охватили ужасные конвульсии, ближе к 
одиннадцати часам он впал в состояние комы. Он стал холодным, и его дыхание 
остановилось. Наконец он умер... В восемь часов на следующее утро его взяли, 
чтобы похоронить». Дорога пролегала через гористую местность, и подпрыгивание 
похоронных дрог неожиданно вывело Заретто из пьяного оцепенения.
4. Традиционная мстительность, стремление наказать обидчика, зачастую усиленное 
религиозными нормами. Иногда люди, отвергнутые обществом при жизни, оставались 
отверженными и после смерти. Подобным образом становились В. те, кто вел 
«порочную и распутную жизнь, и зачастую отлученные от церкви своим епископом» 
(Аллатиус, «De Craecorum Hodie Quorundam Opinationibus», 1645); умершие 
проклятыми, клятвопреступники, погребенные без надл6' жащего обряда (например, 
без причастия), вероотступники, самоубийцы, оборотни и мертворожденные 
незаконные дети от незаконнорожденных родителей (в Венгрии). В славянских 
странах считали, что трупы, через которые перепрыгнула кошка или 
перелетелиптицы, могли стать В.; подобное верование отразилось в английском 
фольклоре в обычае удалять животных с места, где труп ожидал погребения. 
Существует множество легенд, в которых рассказывается, как тело отлученного от 
церкви не разлагалось; шотландское народное поверье основывается на мнении, что 
тело самоубийцы остается нетленным, пока не пройдет срок его жизни. С другой 
стороны, нетленность тела святых считается чудом. Свойственная монолитным 
сообществам враждебность ко всему необычному проявилась в убеждении, что старые,
 бедные и искалеченные могут быть колдунами или даже В.; так, заячья губа, 
волосы на ладонях, голубые глаза, рыжие волосы считались в разные времена 
признаками В.
5. Совпадение сообщений о вампиризме с вспышками чумы и эпидемиями, в равной 
степени вызывавшими ужасное зловоние. Д-р Мор, известный кембриджский платоник, 
в «An Antidote Against Atheism» («Противоядие от атеизма», 1653) рассказывает, 
как В. мучил священника в Пентше, в Силезии. Однажды вечером,
«когда этот богослов, как обычно, сидел со своей женой и детьми, собравшимися 
вокруг него, упражняясь в музыке, по всей комнате вдруг разлилось неожиданное 
зловоние. Вслед за этим священник и его семья обратились к Господу с молитвой. 
Тем не менее запах усилился и стал сверх всякой меры несносным, настолько, что 
они были вынуждены подняться в свою комнату. Он и его жена не находились в 
кровати и четверти часа, когда они почувствовали такую же вонь в спальне. И в 
то время, как они жаловались друг другу на это, из стены вышел призрак и 
крадучись подошел к кровати богослова, дохнул на него пронизывающе холодным 
духом и испустил такой невыносимый смрад, что ни описать, ни вообразить это 
невозможно».
С древних времен считалось, что зловоние предвещает и сопровождает появление 
чумы. Уильям из Ньюбери приводит историю отлученного от церкви развратного мужа,
 терроризировавшего свой родной город:
«Воздух стал гадким и испорченным, когда это зловонное и гниющее тело бродило 
вокруг, вследствие чего разразилась Ужасная чума и не стало дома, в котором бы 
не оплакивали своих близких, и вскоре город, который еще совсем недавно был 
густо населен, оказался покинутым полностью, потому что и те, кому 
посчастливилось выжить после этой эпидемии и опасных нападений, поспешно 
переехали в другие районы, чтобы тоже не погибнуть». Два молодых человека, 
обнаружив труп этого мужчины, рубили его лопатой, пока не хлынула кровь, а 
потом сожгли его. Уильям продолжает:
«Чума, так жестоко уничтожившая людей, полностью прекратилась сразу же, как 
только это проклятое чудовище было уничтожено, как будто оскверненный воздух 
был очищен тем огнем, который сжег отвратительное животное, заражавшее всю 
атмосферу» («Historia Rerum Anglicarum»).
Вампиризм и эпидемии, в равной степени терзавшие юго-восточную Европу в конце 
XVII и начале XVIII вв., продолжались до Х1Хв. Эпидемии свирепствовали на Хиосе 
в 1708, в Межибоже и Белграде в 1725 и 1732, Сербии в 1825, Венгрии в 1832 и в 
Данциге в 1825 году. Вампиризм был столь же опасен и в другие времена и стал 
предметом академических трактатов, издававшихся в немецких университетах, 
особенно в Лейпциге. В одном из богословских исследований, принадлежащем перу 
Иоганна Генриха Цопфта (Сопфиуса) и названном «Dissertatio de Vampiris 
Serviensibus» (1733), дается классическое описание В.:
«Вампиры выходят из своих могил ночью, нападают на людей, спокойно спящих в 
своих постелях, высасывают всю кровь из их тел и уничтожают их. Они досаждают 
живым мужчинам, женщинам и детям, не считаясь ни с возрастом, ни с полом. Те, 
кто волей судьбы попадает под их злобное влияние, жалуются на удушье и полную 
потерю сил, после чего они вскоре угасают».
Кальме добавляет к этому: «Люди, которые были мертвы достаточно долго, 
поднимаются из могил и приходят нарушать покой живых, чью кровь они сосут и 
пьют». Никакая чума, когда «за несколько часов в деревне заболевают пять или