настаивали на участии адвоката (что стало возможным только на этой последней 
стадии охоты на ведьм) и освобождении своей сестры, заключенной в тюрьму за 
противодействие аресту матери. В течение апреля защита представила свой отчет 
на рассмотрение в университет, подчеркивая необоснованность обвинений, 
тщательно и подробно отвечая на каждое из них. «8 апреля суд возвратился к 
рассмотрению дела и заслушал дополнительных свидетелей. Тюремный сторож 
рассказал о безразличии Катерины к предстоящей пытке; другой сторож сообщил, 
что ее раскаяние в навлечении позора на свою семью было явно показным. Возчик 
пожаловался, что его телега опрокинулась за садом Катерины (дорога была 
неровной в этом месте, а телега была неравномерно нагружена). Большинство 
отчетов было отправлено на доследование, и в течение месяца совещательному суду 
было предписано допросить врача, посещавшего покойного младенца, и приступить к 
пытке фрау Б. с помощью лестницы и «испанского сапога». Врач счел, что червяки 
произошли от колдовства — у них было много ног и большие красные головы. 
Сыновьям удалось отложить пытку на несколько дней; они апеллировали к курфюрсту,
 но безуспешно. 9 июня, начиная с 11 часов утра, в течение двух часов Б. 
подвергалась пыткам. Ее жестоко пытали не только с помощью тисков для больших 
пальцев, «испанского сапога» и лестницы, но и с помощью волосяных веревок, 
вырывавших клочья мяса из ее ног, и с помощью Schnur, когда веревки царапали 
шею и так переплетались вокруг головы, что палач боялся, что она может умереть. 
Она ни в чем не призналась; естественно, что молчание явилось доказательством 
ее вины. Когда 66-летняя женщина потеряла сознание на лестнице, было сказано, 
что она спит.
Позже, в июне, заключенную осмотрели на предмет клейма Дьявола, ее тело было 
повсюду обрито двумя женщинами, но палач не смог найти никакого 
нечувствительного пятна. «Вы можете осмотреть меня где хотите, но нигде ничего 
нет. Я верю в Господа, моего Создателя, и Иисуса Христа, моего Спасителя», — 
говорила она палачу. Последующие сообщения были отправлены в университет. 23 
июня он распорядился, чтобы дело было закрыто, но Катерина должна была принести 
Urfehde (клятву в том, что она не будет добиваться отмщения) и заплатить 
судебные издержки в размере 70 талеров — значительную сумму. Несмотря на то, 
что ее признали невиновной, она должна была заплатить за мучения во время 
собственных пыток. До 16 июля ее сыновьям не удавалось добиться ее освобождения.

Ее адвокат заметил: «Быть заключенной по данному обвинению значило претерпевать 
невыносимые оскорбления, поскольку она страдала от вреда, причиненного ее 
репутации». Общественные сплетни вокруг ее имени продолжались и так разрослись, 
что фрау Б. пришлось покинуть город. Исчезновение Б. явилось еще одним 
доказательством ее вины, и магистрат быстро использовал свое влияние, чтобы 
разыскать и арестовать ее. Однако, на этот раз университет настоял на более 
основательных доказательствах колдовства. Очевидно, что Катерина позже 
вернулась домой, потому что была похоронена на местном кладбище.
Трагедия семьи Б. на этом не заканчивается.
Подозрения в колдовстве всегда падали на дочь ведьмы. Спустя 13 лет после суда 
над матерью (которая к тому времени умерла) ее дочь Л. обвинили в околдовывании,
 приведшем к смерти 9-месячного младенца 1 мая 1689г. Единственной связью между 
дочерью «ведьмы» и отцом ребенка была неуплата последним 30 талеров, которые Л. 
одолжила ему. Городской суд принял показания об убийстве ребенка и различных 
животных, приписываемом Л., и ущербе, якобы причи-неном сборщику налогов. Не 
ожидая подтверждения от университета, суд провел пять слушаний, на которых были 
представлены подобные обвинения. 28 мая ее муж, проживавший отдельно в 
нескольких милях от Гюстена, в соседнем княжестве Анхальте, появился и запретил 
ей использовать его деньги на оплату адвоката — ее братья или суд могут нанять 
его сами, если захотят. Однако, когда адвокат был найден, он изучил отчеты и 
отказался защищать ее.
В начале июня состоялось еще пять слушаний, и отчеты были поспешно направлены в 
университет, который на этот раз санкционировал проведение суда. Затем, 17 июня 
1689г., Л. была приготовлена к пытке в подвале дома констебля. При виде 
инструментов ее решимость пропала. «В чем я должна признаться?» — спросила она. 
— «Виновна ли ты в смерти ребенка?» После некоторых колебаний она ответила: 
«Да». Затем она подтвердила стандартные обвинения, предъявляемые всем ведьмам: 
она якобы отдалась мужчине с темным пером (дьяволу по имени Генрих), продолжала 
сношения с ним, убивала коров и лошадей и отреклась от Троицы; затем она 
назвала сообщников. Спустя два дня она попыталась совершить самоубийство, 
повесившись на своем поясе, но была приведена в сознание после того, как ее 
лицо совсем уже почернело. Затем она отказалась от своих обвинений против 
сообщников. Университет пересмотрел все заседания суда и приказал сжечь ее 
живьем. Те же, кого она обвинила, должны были быть тайно, но тщательно 
обследованы.

Боне, Ришар (1641)

Ведущий английский демонолог, родился в 1641г., умер в начале XVIIIe., получил 
образование в Оксфорде, автор «Pandaemonium». Современным читателям Б. был 
представлен Монтегю Соммерсом в книге, вышедшей ограниченным тиражом. Эта 
работа состоит из двух частей. Первая содержит банальные комментарии по поводу 
колдовства, откровенно антикатолические. Некоторые из них заимствованы из 
Гланвиля, а остальные из мистической теологии не являвшегося авторитетом 
Даниэла Бревинта, декана собора в Линкольне. Здесь нет ничего, представляющего 
интерес для широкого читателя, за исключением допущения, что признания ведьм