самоопределения, самоактуализации и тому подобного». Трансперсональная 
психология воспринимается как многообещающий признак продвижения вперед и как 
растущее осознание возможности выйти за пределы, обозначенные большинством 
традиционных зап. моделей психич. здоровья.
    Движение трансперсональной психологии объединило представления, характерные 
для других традиций, с представлениями современной глубинной психологии; оно 
также повлияло на возникновение парадигмы, включающей модель, ориентированную 
скорее на здоровье, трансценденцию и трансперсональный подход, чем на патологию,
 приспособление и личностный подход.
    В области охраны и психологии здоровья восточные практики получили 
признание и были включены в традиционную зап. систему охраны здоровья и 
предоставления мед. услуг. Исслед. с использованием аппаратуры биолог. обратной 
связи существенно расширили горизонты поведенческой и физиолог. психологии.
    В качестве специфического метода тренировки ума, повышения уровня осознания 
и направленности внимания медитация получила широкое признание в таких областях,
 как личностный рост, психич. здоровье и формирование умений справляться со 
стрессом. По некоторым оценкам к 1980 г. только в США некоторыми формами 
медитации овладели более 6 млн чел. В клиниках обучают медитации как средству 
снижения стресса, контроля аддикции и усиления способности к совладанию (coping 
ability).
    На пед. психологию оказало влияние осознание того, что в стимуляции 
нуждаются оба полушария мозга, что развитие креативности, воображения и 
фантазии через рецептивный модус столь же важно, как и развитие логики и 
рационального мышления через активный модус.
    См. также Гуманистическая психология, Трансперсональная психология, Йога
    С. Ф. Уоллок
    
   Временная перспектива (time perspective)
    
    В. п. — область исслед., вызванных стремлением понять, каким образом и 
почему мы обращаем свои мысли за пределы текущего момента.
    Для начала полезно указать на отличия этого процесса от восприятия времени. 
Наши «субъективные часы» могут спешить или отставать в сравнении с объективным 
ходом времени, на них также влияют особенности текущей ситуации — с кем мы, что 
мы делаем и что чувствуем. Г. Николе отмечает, что психологи одно время 
возлагали надежды на обнаружение «ощущения времени», сопоставимого с др. 
модальностями ощущений. Вместо этого оказывается, что ощущение течения времени, 
вероятно, является не простой, независимой функцией, а возникает в результате 
сложных процессов обратной связи, к-рую мы получаем из внутренней и внешней 
среды.
    Согласно Л. Франку, ученику Курта Левина, к-рый определял В. п. как «полную 
совокупность представлений индивидуума о своем психол, будущем и психол. 
прошлом, существующих в данный момент времени», каждый из нас занимает особое 
положение в обществе и имеет особую историю развития. Этот индивидуальный 
способ видения мира проявляется в наших интерпретациях прошлого, настоящего и 
будущего. По мере нашего взросления, предполагает Франк, наша В. п. расширяется 
и усложняется, отражая тот уникальный опыт, к-рый мы приобретаем на протяжении 
своего жизненного пути. Кроме того, на каждом шагу по этому пути на нас 
оказывают влияние об-во и соц. класс.
    Установлено, что В. п. включает неск. измерений: протяженность в будущее, 
или отрезок времени, на к-рое человек мысленно переносится в будущее; 
протяженность в прошлое, или отрезок времени, на к-рое человек мысленно 
переносится в прошлое; плотность, или количество событий в прошлом или будущем, 
о к-рых человек думает; связность, или степень орг-ции нашей матрицы 
«прошлого-настоящего-будущего»; устремленность, или ощущение воспринимаемого 
темпа продвижения в направлении будущего. Индивидуальные В. п. оказываются 
чрезвычайно сложными, однако они все же позволяют сделать нек-рые обобщения.
    Один набор обобщений связан с нашим возрастом и положением в жизни. Мы 
склонны все в большей степени обращаться мыслями в будущее по мере перехода от 
детства к зрелости. Чувство быстрого продвижения от настоящего к будущему 
достигает своей кульминации в юношеском возрасте, хотя переживания будущего еще 
не достигают своего пика. Прошлое обретает новое значение в середине жизни, 
когда индивидуум начинает искать баланс между тем, куда он двигался до сих пор, 
и тем, куда он пока не дошел. Возрастание интереса к прошлому обычно 
обнаруживается в наступающие за молодостью годы. Это не обязательно означает, 
что будущее утачивает свое значение. Напротив, это говорит о том, что люди 
начинают более интенсивно использовать свой собственный опыт.
    Пожилые люди часто сохраняют сильное чувство будущего, даже несмотря на то, 
что объективно им не отпущено для него столь много времени. Стереотип, 
связанный с тем, что пожилые люди «живут в прошлом», полностью опровергается 
данными исслед. Умелое использование прошлого опыта, в целом, связано с высокой 
самооценкой и способностью успешно справляться с трудностями во второй половине 
жизни.
    Второй набор обобщений относится к ситуационным аспектам. Н. Израэли, 
вероятно, был первым, кто продемонстрировал, что В. п. имеют тенденцию к 
сужению в стесненных экономических условиях и при невозможности найти работу. В 
действительности, ощущение «отсутствия перспектив» оказывается более типичным 
для молодых, чем для пожилых безработных людей. Селигман привлек внимание к др. 
важному аспекту ситуационного влияния на В. п. — ощущению собственного контроля 
или эффективности; т. е. делаем ли мы что-нибудь, чтобы достичь каких-то