Килограмма полтора взял на закидушки-то, нормально. Так что, ежели выпало 
вам ловить на реке иль на озере с заросшими берегами и есть у вас под рукой 
лодочка иль сапоги-заколенники, не отчаивайтесь, когда не клюет на обычную 
удочку. Наделайте закидушек, заберитесь с ними в самые дремучие заросли, где 
нога человека не ступала, поставьте их под корешок. Рыба, как и зверь, подальше 
от человека держится.
   ...Новикова с той поры я не видел, не выпадало как-то. Увижу, спасибо скажу 
за простую науку.
   
  НЕПОЙМАННЫЙ COM
   Изредка в наших краях проходят слухи. То поймали, мол, угря на порогах в 
верховьях Двины, то пуд форели взял заезжий рыболов на речке Лобнянке... Но 
больше всего слухов про сомов, хбтя водятся они у нас лишь в двух реках — 
Торопе и Меже. Год назад рассказывали: бросили мужики динамит в Сомин вир, что 
на Торопе, сомов всплыло — свиней неделю кормили в ближайших деревнях. Нынче 
говорят: пошли мужики с кригой по реке — думали, бревно попалось, выбросить 
хотели, а это сом на тридцать килограммов. Разрубили — всем хватило.
   Слухи будоражат душу, не дают покоя, заставляя в один прекрасный миг собрать 
рыбацкие манатки и двинуться в путь: авось не зря колоколят. Так и я однажды 
испытал судьбу на Торопе. Загодя прочитал все про сомов—про испытанный квок, 
про то, что вечером сом всплывает к поверхности и издает характерные звуки, что 
берет лучше ночью на лягушку, крупного живца и жареного цыпленка.
   Вооружившись знаниями и двумя донками с миллиметровой леской и крупными 
тройниками, отправился. Ехать от Андреаполя километров пятьдесят. Народу в 
автобусе полно, знакомые интересуются, куда путь держу, на какое озеро, отвечаю 
уклончиво: видно, мол, будет.
   Если скажу, что еду на Торопу сома ловить, все равно не поверят, посмеются. 
Какие, мол, сомы на Торопе — речка-то маленькая. Не речка — речушка в 
верховьях-то. Только я к скептикам отношусь скептически. Говорят так скорее 
дилетанты, не знающие Торопы. И в верховьях она местами широка, и омутов 
предостаточно. Не раз хаживал ее берегами, ловил в тихих глубоких заводях 
крупную плотву на шитика, видел, как играет на зорьке крупная рыба. К тому же 
ямину для ловли выбрал не по наитию, у здешних жителей кое-что разузнал. Там, 
где в кригу сом попался, собираюсь ловить.
   От Воскресенского часа полтора шел пешком до моста через Торопу, свернул 
налево, на широкий и красивый луг, уставленный одонками свежескошенного сена. 
Двинулся дальше по набитой тропке вдоль берега, сразу попал в облачко мошкары. 
Облепила со всех сторон, набилась за воротник. Пришлось достать рипудин, 
намазаться. Мошкара пирует— это хорошо, знать к устойчивой погоде. Минут через 
сорок в лесу на изгибе реки остановился, увидел язя с отгрызенной головой. 
Выдра, должно быть, озорничала. Неподалеку и решил ловить — глухие, словно 
бездонные заводи приворожили. Озадачило, правда: ни одна рыбешка не играет, а 
мне живцы нужны, я для них шитиков с собой прихватил.
   Натаскал загодя сушняка из леса, пошел за живцами. На удивление быстро 
повезло — подцепил двух довольно крупных плотвиц. Не мешкая, бросил донки. На 
леске тяжелые грузы, чтобы живцы не запутали снасть. Поплавки крупные, из 
белого пенопласта. Время еще раннее, солнце высоко, взялся плотву ловить на 
шитика в другой заводи. Нечасто, но ровно поклевывало — с десяток подсек, пока 
солнце за лес покатилось.
   Пристроился у костерка, чаю вскипятил. Покуриваю потихоньку. Слышу, 
потрескивает в кустах, насторожился: вдруг медведь шастает, место-то глухое. 
Нет, не медведь, мужик с удочкой. Подошел, попросил закурить.
   — На «резинку»? — спрашивает.
   — На живцов донки поставил.
   — Рыба тут есть, и крупная.
   — Сом, говорят, есть.
   — И  сом...  Тут  не  знаю,  а  на  Мантихе  водится,—
смотрит с улыбочкой.— А ты че, сома решил взять, да?
   — А кто попадется.
   — Ну давай, давай,— он потопал дальше, в сторону
большака.   Прошел  немного,  обернулся.— Не  вытащить
будет, зови на помощь,— хитро щурит глаза.
   Незаметно обняла все окрест ночь, я зажег фанарик, сходил к донкам, поплавки 
дремлют на воде. Вдруг где-то в стороне, слева, откуда пришел мужик, раздался 
какой-то странный звук, словно кто-то причмокивал на воде. Вмиг вспомнилось, 
что в теплую погоду сомы подвсплывают и издают похожие звуки. Я с фонарем пошел 
в сторону этих звуков. Вот они ближе, ближе, потом прекратились. Выключил 
фонарь, постоял, не двигаясь, звуки повторились. Вытащил одну из донок, перенес 
ее сюда, забросил при свете фонаря под другой берег, откуда раздавалось 
чмоканье. Возвратился — тот самый мужчина сидит у костра.
   —	Я тут недалеко. Скучно одному.
Разговорились о том о сем — о летающих тарелках,
   о Ельцине. О рыбалке ни слова, держим про себя свой секрет. Загадочный 
какой-то мужик. Так слово за слово, рассвета дождались. Он опять ушел на свое 
стойбище, к своим донкам. Поплавок уже без фонаря виден, рассветает. Первая, 
как стояла, так и стоит, а вторая... О сколько их, горестных таких минут, было 
на рыбалке и никак к ним не привыкнуть! Комель удилища лежит на берегу, вершок 
утоплен в воде, поплавка не видно. Серце у меня так и подскочило — вижу, ведет 
вершок в сторону, приподнял удилище — где там, леска внатяг, как струна. Потом 
ослабла, к моему берегу пошла, остановилась. Решаю немного выждать: вдруг