МУХОРТЫЙ – гнедой, с желтоватыми подпалинами.
   ПЕГИЙ – в крупных пятнах.
   ПОЛОВЫЙ – бледно-желтый.
   САВРАСЫЙ – темно-желтый, с черной гривой и хвостом. В «Преступлении и 
наказании» с потрясающей силой описана саврасая крестьянская клячонка, которую 
пьяные забивают до смерти.
   СИВЫЙ – серый, темно-сизый.
   СОЛОВЫЙ – желтоватый, со светлым хвостом и гривой. В «Войне и мире» Наполеон 
разъезжает на соловом иноходце.
   ЧАГРАВЫЙ – темно-пепельный.
   ЧАЛЫЙ – серый с примесью другой шерсти. В «Евгении Онегине» Ленский едет к 
Онегину «на тройке чалых лошадей».
   ЧУБАРЫЙ – с темными пятнами на светлой шерсти или вообще с пятнами другой 
шерсти, хвост и грива черные. В чичиковской тройке чубарым был правый 
пристяжной.
   Такие масти, как белый, серый, рыжий, бурый, разумеется, не требуют 
объяснения. А ГОЛУБОЙ? В «Воскресении» Л. Толстого читаем про длинноногого 
голубого жеребенка. Лошади голубой масти были и есть. Голубым, или МЫШАСТЫМ, 
называли серовато-сизый, пепельный цвет, такой, как у обычного голубя-сизаря.
   В заключение – о двух породах верховых лошадей, названия которых запечатлены 
в классической литературе. На КЛЕППЕРЕ (или КЛЕПЕРЕ) разъезжали юный герой 
повести Тургенева «Первая любовь» и Николенька Иртеньев в «Детстве» Л. Толстого.
 Так называлась коренастая, спокойного нрава лошадь, выведенная в Германии. 
Сходного типа был КОБ, на котором Анна Каренина встречала приехавшую к ней в 
имение Вронского Долли – «Анна ехала спокойно, шагом на невысоком английском 
кобе со стриженой гривой и коротким хвостом».
 
Железные дороги
 
   С середины XIX века железные дороги быстро вошли в быт русского народа и 
получили отражение в литературных произведениях. Строительству первой 
протяженной железной дороги между Петербургом и Москвой Некрасов посвятил свое 
известное стихотворение. Важные для действия сцены на станциях и в вагонах 
железных дорог происходят в романах Л. Толстого «Анна Каренина» и «Идиот» 
Достоевского.
   За исключением перевода на электрическую и дизельную тягу, существенных 
изменений за это время в железных дорогах не произошло, поэтому поясним только 
некоторые забытые слова и понятия.
   В народе железная дорога долгое время называлась ЧУГУНКОЙ – первые рельсы 
делались из чугуна. «Хозяин приехал из Москвы на чугунке», – читаем у Тургенева.
 Но чаще для обозначения железнодорожного поезда употреблялось другое слово – 
МАШИНА. У темных людей невиданная машина поначалу вызывала суеверный ужас: 
странница Феклуша в «Грозе» Островского именует ее «огненным змием» и даже 
уверяет, что видела у него загребающие лапы.
   В «Идиоте» князь Мышкин отправляется в Псков «по машине», там же Рогожин 
садится «на машину». «Машина в Петербург уйдет через четверть часа», – 
говорится в том же романе, а современный читатель может вообразить, что речь 
идет об автобусе, если бы не время действия и не контекст. Такая же «машина» 
встречается в произведениях Некрасова, Достоевского, Островского, 
Салтыкова-Щедрина, Л. Толстого. Только к началу XX века слово выходит из 
употребления.
   ПАРОВОЗ поначалу назывался… ПАРОХОДОМ. Это обстоятельство до сих пор смущает 
слушателей знаменитой «Попутной песни» М. И. Глинки, написанной на слова Н. В. 
Кукольника:
 
Дым столбом – кипит, дымится
Пароход…
 
   А далее:
 
И быстрее, шибче воли,
Поезд мчится в чистом поле.
 
   Песня сочинена в 1840 году, когда уже действовала короткая железнодорожная 
линия между Петербургом и Царским Селом.
   Слово «ВОКЗАЛ» в значении здания крупной железнодорожной станции вошло в 
язык только в 1870-х годах, до этого говорилось «станция железной дороги». Так 
читаем еще у Льва Толстого, Островского, у Чернышевского в «Что делать?».
   Первые железнодорожные вагоны, даже высшего класса, с нашей точки зрения, 
были крайне неудобными. Из Петербурга в Москву ехали сутки, таким образом, и 
ночью, однако спальных вагонов не было. Отапливались вагоны железной печкой, 
освещались тусклыми свечами, потом уже газовыми фонарями. Во всем поезде не 
было туалета. В таких условиях путешествовали в поездах герои Л. Толстого и 
Достоевского.
   Паровоз долгое время назывался ПАРОВИКОМ, проводник – КОНДУКТОРОМ, 
вокзальные носильщики – АРТЕЛЬЩИКАМИ, так как были объединены в артели, перрон 
– ДЕБАРКАДЕРОМ, то, что ныне именуется тамбуром, называлось патриархально – 
СЕНЯМИ. В рассказе Бунина «Несрочная весна» читаем: «Не выдержав, я бросил 
место и ушел стоять в сени. А в сенях оказался знакомый, которого я не видел 
уже года четыре: стоит, качается от качки вагона бывший профессор».