Такой же конструкции был и русский ШАРАБАН. Герои чеховской «Драмы на охоте» 
по двое или в одиночку разъезжают в шарабанах. В пьесе Островского «Дикарка» 
Мальков обещает Марье Петровне: «Я вам такого битюка доставлю – на редкость. В 
шарабанчике, сами будете править, любо-дорого». Самостоятельная езда женщин 
становится модой. Героиня рассказа Чехова «Ариадна» выезжала верхом или на 
шарабане.
   Двухместный, двухколесный кабриолет иногда назывался ТАРАТАЙКА. В 
предисловии к «Вечерам на хуторе близ Диканьки» автор вспоминает о некоем Фоме 
Григорьевиче, который, приезжая из Диканьки, «понаведался-таки в провал с новою 
таратайкою своею и гнедою кобылою, несмотря на то, что сам правил и что, сверх 
своих глаз, надевал по временам еще покупные», то есть очки.
   Наконец, легкая коляска на одного седока с кучером спереди носила 
характерное название ЭГОИСТКА. В «Мелочах жизни» Салтыкова-Щедрина Сережа 
Ростокин «в два часа садился в собственную эгоистку и ехал завтракать к Дюсо».
   А как передвигались зимой?
   Древнейший санный экипаж с закрытым кузовом назывался ВОЗОК. Он предоставлял 
ездоку все удобства, кроме разве отопления: мягкое сидение, теплые покрывала, 
свет через окошки. В поэме Некрасова «Русские женщины» о таком экипаже недаром 
говорится: «Покоен, прочен и легок / На диво слаженный возок».
   Ездили и в открытых санях РОЗВАЛЬНЯХ, или ПОШЕВНЯХ, – широкой повозке на 
полозьях, расширяющейся от переда к заду, без особого сидения. Они хорошо 
известны нам хотя бы потому, что в них сидит боярыня Морозова на прославленной 
картине Сурикова. В рассказе Тургенева «Старые портреты» повествуется, как «под 
самое Крещение отправился барин с Иваном (кучером) в город на его тройке с 
бубенцами, в ковровых пошевнях» и что из этого вышло.
   Позднее у санных экипажей появились ПОДРЕЗЫ – железные полосы, прибитые к 
нижней плоскости полозьев.
   На ДРОВНЯХ не ездили, хотя и «обновляли путь»: это были крестьянские 
грузовые сани.
   На именины Татьяны Лариной, в январе
 
…Соседи съехались в возках,
В кибитках, в бричках и в санях.
 
   Все понятно, кроме того, как можно было по снежной дороге проехать на 
колесной бричке.
   Не следует думать, что зимой колесные экипажи, особенно крытые, стояли без 
дела. Неизвестно, что сделалось со знаменитой чичиковской бричкой, но во втором,
 незаконченном томе поэмы у героя уже коляска. Кучер Селифан докладывает 
хозяину: «Дорога, должно быть, установилась: снегу выпало довольно. Пора уж, 
право, выбираться из города», на что Чичиков приказывает: «Ступай к каретнику, 
чтобы поставил коляску на полозки».
   Такие превращения летнего, колесного, экипажа в зимний, санный, были делом 
весьма обычным. Несомненно, что и брички съехавшихся на именины Татьяны были 
поставлены на полозья. В «Дядюшкином сне» Достоевского огромная дорожная карета 
князя свалилась на дорогу: «…вшестером подымаем наконец экипаж, ставим его на 
ноги, которых у него, правда, и нет, потому что на полозьях». В той же повести 
Мария Александровна «катилась по мордасовским улицам в своей карете на 
полозьях».
   Однако в больших городах, где снег с мостовой частично расчищался, частично 
утрамбовывался, можно было и зимой ездить в колесных экипажах. «Попав в 
вереницу карет, медленно визжа колесами по снегу, карета Ростовых подъехала к 
театру», – так описана зимняя поездка Ростовых в оперу («Война и мир» Толстого).
 В «Пиковой даме» по Петербургу зимой разъезжают кареты явно на колесах, а не 
на полозьях. В начале повести Л. Толстого «Казаки» есть фраза: «Редко, редко 
где слышится визг колес по зимней улице».
 
Масти лошадей
 
   Масти, то есть расцветки, лошадей собственно нельзя считать забытыми 
словами-архаизмами, но если прежде значения их были известны каждому, то ныне 
разбираются в них только люди, имеющие дело с лошадьми. Между тем вряд ли 
найдешь произведение русской классики без этих знакомо-незнакомых терминов. 
Потому есть смысл кратко объяснить смысл слов, обозначающих основные масти: для 
простоты – в словарном порядке.
   БУЛАНЫЙ – светло-желтый, с черным хвостом и гривой.
   ВОРОНОЙ – сплошь черный.
   ГНЕДОЙ – темно-рыжий, с черным хвостом и гривой. В чичиковской тройке гнедым 
был коренник.
   ИГРЕНЕВЫЙ – рыжий, со светлой гривой и хвостом. У старого графа Ростова в 
«Войне и мире» игреневый меринок.
   КАРАКОВЫЙ – темно-гнедой, почти вороной, со светлыми (желтоватыми) пятнами, 
так называемыми подпалинами, в паху и на шее. Караковой была верховая лошадь 
Вронского Фру-Фру в «Анне Карениной». Некрасовский торговец дядя Яков – 
«седенький сам, а лошадка каракова»; тут подчеркивается цветовой контраст белых 
волос хозяина и темной масти лошади.
   КАРИЙ – масть средняя между вороной и гнедой. Грива и хвост при этом обычно 
черные.
   КАУРЫЙ – светло-каштановый, рыжеватый. В чичиковской тройке – левый 
пристяжной.