…В 1862 году будочники были упразднены. Уступив свое место ГОРОДОВЫМ. Однако 
слово «будочник» по привычке еще долго было в ходу: так продолжали по 
преемственности именовать городовых. Поэтому нас не должно удивлять, что в 
пьесе Горького «На дне», действие которой происходит на рубеже веков, Бубнов и 
Квашня называют «бутошником» городового Медведева.
   В 1881 году полицейские кварталы были переименованы в УЧАСТКИ во главе с 
УЧАСТКОВЫМИ ПРИСТАВАМИ. По этому поводу известный московский журналист В. А. 
Гиляровский писал:
 
Квартальный был – стал участковый,
А в общем та же благодать:
Несли квартальному целковый,
А участковому дай – пять.
 
   Изменилась и форма – полицейские стали носить черные шинели и мундиры 
темно-синего сукна.
   В конце XIX – начале XX века некоторые крупные города выделялись из губерний,
 образуя самостоятельное ГРАДОНАЧАЛЬСТВО. По правам внутри города 
градоначальники приравнивались к губернаторам, подчинялись же они 
генерал-губернатору, а где его не было – министру внутренних дел. Нас не должно 
вводить в заблуждение, что термин «градоначальник» встречается в литературе 
задолго до этого. Городничий в «Ревизоре» гордо именует себя градоначальником; 
это следует понимать фигурально, как «начальник, хозяин города», а не как 
название должности, которой в ту пору еще и не было. В этом же смысле следует 
понимать градоначальников в «Истории одного города» Салтыкова-Щедрина.
 
Волость и село
 
   Самой мелкой административно-территориальной единицей царской России была 
ВОЛОСТЬ, объединяющая несколько сел и деревень. Во главе ее стоял ВОЛОСТНОЙ 
СТАРШИНА, избираемый на три года СЕЛЬСКИМ СХОДОМ. Волостной старшина вместе со 
своим помощником ВОЛОСТНЫМ (или ЗЕМСКИМ) ПИСАРЕМ возглавлял волостное правление,
 состоявшее из сельских старост и других выборных должностных лиц. Старшиной 
был, как правило, состоятельный, знавший грамоту крестьянин. Грамотность, 
конечно, была относительной: в рассказе Чехова «В овраге» волостной старшина 
«был малограмотен и каждое слово писал с большой буквы».
   После реформы 1861 года волостной старшина получил большую власть над 
крестьянами. В поэме Некрасова «Кому на Руси жить хорошо» говорится о временах 
после отмены крепостного права, что «теперь их (крестьян. – Ю.Ф.) вместо барина 
/ Драть будет волостной».
   После реформы кандидатура волостного старшины утверждалась мировым 
посредником, а с 1889 года – земским начальником.
   В отдельных селах (одном или нескольких) судебно-полицейской властью обладал 
сельский сход во главе с выбранным старостой. Еще при крепостном праве сельский 
сход избирал из своей среды для выполнения различных общественных и 
административных обязанностей ДЕСЯТСКИХ и СОТСКИХ. Названия обеих должностей – 
от числа выделявших их дворов.
   Десятские определяли пришлых людей на ночлег, исполняли обязанности курьеров 
и т.п. В «Тамани» Лермонтова десятский подыскивает Печорину ночлег. Иногда 
десятский управлял далеко отстоящим от села хутором – так в рассказе Тургенева 
«Смерть».
   После крестьянской реформы сотские («звание крайне униженное», отмечает в 
своем словаре Даль), как и десятские, превратились в низших полицейских 
служителей на селе.
   В рассказе Матрены Тимофеевны («Кому на Руси жить хорошо» Некрасова) 
показано, как десятник и сотский исполняют в деревне по указанию властей чисто 
полицейские функции.
   У Чехова в рассказе «Мечты» выразительно нарисованы образы двух сотских, 
конвоирующих в уездный город беспаспортного бродягу. Сочувствуя полуживому, 
больному человеку, оба мужика, однако, не скрывают, что считают его мечты о 
привольной жизни в Сибири несбыточными, так как дни его сочтены.
   Сходная ситуация в рассказе Горького «Товарищ». Староста приказывает 
сотскому отвести к становому приставу беспаспортного бродягу. Неожиданно в пути 
выясняется, что арестант – давний дружок конвоира.
   Сильнейший образ сотского выведен Чеховым в рассказе «По делам службы». Илья 
Лошадин, называющий себя «цоцкай», рассказывает приезжим чиновникам о своей 
многотрудной жизни, поражая непоколебимой покорностью судьбе.
   Сотские и десятские формы не носили – об их должности свидетельствовала 
особая медная бляха, повешенная на груди.
   Яркие фигуры пореформенных сельских должностных лиц предстают перед нами в 
рассказах Чехова «Староста», «Скорая помощь», «Унтер Пришибеев» и многих других.

   Все это бремя власти вынужден был выносить освобожденный от крепостной 
зависимости, но оставшийся бесправным простой крестьянин. Символический 
«мальчик без штанов» в очерках Салтыкова-Щедрина «За рубежом» как бы от лица 
миллионов крестьян говорит: «А нас, брат, так и сейчас походя ругают. Кому не 
лень, только тот не ругает, и все самыми скверными словами. Даже нам надоело 
слушать. Исправник ругается, становой ругается, посредник ругается, старшина 
ругается, староста ругается, а нынче еще урядников ругаться наняли».