мии наук (1903) и снискавший Б, славу <поэта
русского пейзажа>. Лирика <Листопада> яви-
лась подступом к поэтическому выявлению (в
частности, на основе впечатлений от многочис-
ленных путешествий) места, занимаемого Рос-
сией среди других национальных культур,
Продолжением поэзии явилась лирическая
проза начала 900-х и путевые очерки (<Тень
птицы>, 1908).

Не приемля символизм, Б, входил в объеди-
нения неореалистов - товарищество <Знание>
и московский литературный кружок <Среда>,
где читал чуть ли не все свои произведения, на-
писанные до 1917. <Высокий, стройный, с тон-
ким, умным лицом, всегда хорошо и строго оде-
тый, любивший хорошее общество и хорошую
литературу, много читавший и думавший, очень
наблюдательный и способный ко всему, за что
брался, легко схватывавший суть всякого дела,
настойчивый в работе и острый на язык, он
врожденное свое дарование отгранил до высо-
кой степени>, - вспоминал о нем Н.Телешов.
Горький считал тогда Б, <первым писателем на
Руси>. В издательстве <Знание> вышло собрание
сочинений Б. ( 1902-9, 5 тт.; т. 6 в петерб. изд-ве
<Общественная польза>); полное собрание сочи-
нений в 6-ти томах в издательстве А.Маркса
(1915). На революцию 1905-7 Б. откликнулся
несколькими декларативными стихотворениями;
писал о себе как о <свидетеле великого и подло-
го, бессильном свидетеле зверств, расстрелов,
пыток, казней>. В 1906 познакомился с
В.Муромцевой, которая стала его <подругой до
гроба> (они обвенчались в 1922), Совершил с
ней в 1907 путешествие в Египет, Сирию и Па-
лестину, в 1909 и 1911 был у Горького на
Капри, в 1910-11 посетил Египет и Цейлон. В
1909 ему снова присудили Пушкинскую
премию, он был избран почетным академиком, в
1912- почетным членом Общества любителей
русской словесности (до 1920 - товарищ
председателя). Повесть <Деревня> (1910) - на-
чало, по словам Б., <целого ряда произведений,
резко рисующих русскую душу, ее свое-
образные сплетения, ее светлые и темные, но
почти всегда трагические основы>. Повесть <Су-
ходол> (1911) - исповедь крестьянки, убеж-
денной в том, что <у господ было в характере то
же, что и у холопов: или властвовать, или боять-
ся>. Герои рассказов <Сила>, <Хорошая жизнь>
(1911), <Князь во князьях> (1912) -
вчерашние холопы, теряющие образ человече-
ский в стяжательстве: рассказ <Господин из
Сан-Франциско> (1915) - о жалкой смерти
миллионера. Параллельно Б. рисовал людей, ко-
торым некуда приложить свою природную
одаренность и силу (<Сверчок>,  <Захар
Воробьев>, <Иоанн Рыдалец> и др.). Заявляя, что
его <более всего занимает душа русского чело-
века в глубоком смысле, изображение черт пси-
хики славянина>, Б, искал стержень нации в
фольклорной стихии, в экскурсах в историю
(<Шестикрылый>, <Святой Прокопий>, <Сон
епископа Игнатия Ростовского>, <Князь Все-
слав>). Усилила эти поиски 1-я мировая война,
отношение  к  которой  Б.  было  резко
отрицательным. Той же теме посвящена проза
предвоенного и военного периодов: сборники
<Чаша жизни> (1915) и <Господин из Сан-
Франциско> (1916). Октябрьская революция и
гражданская война подытожили это социально-
художественное исследование: <Есть два типа в
народе. - писал Б. - В одном преобладает
Русь, в другом - Чудь, Меря. Но и в том и
другом   есть   страшная   переменчивость
настроений, обликов, <шаткость>, как говорили
в старину. Народ сам сказал про себя: <Из нас,
как из древа - и дубина, и икона>, - в зависи-
мости от обстоятельств, от того, кто древо