трудностях своей поездки в Кемь (этот населенный пункт расположен на заливе 
Белого моря, губернатор должен был там произвести административные изменения - 
превратить селение в город), Державин замечает: "В Кемь же только можно попасть 

из города Сум на судах, когда молебщики в мае и июне месяцах ездят для моленья 
в 
Соловецкий монастырь".
   Спустя более ста лет после "Записок" Державина другой выдающийся русский 
человек, М.В. Нестеров, в своих воспоминаниях отметил, что сами соловецкие 
монахи были преимущественно из крестьян Севера и Сибири. "Это был народ крепкий,
 
умный, деловой". Художник рассказал об обычае брать на время обучения в 
монастырь "годовиков" - подростков лет двенадцати - шестнадцати из богомольцев. 

"Эти мальчики в большинстве случаев были "вымоленные" родителями после долгого 
бесплодия, после тяжкой болезни или иной какой беды, - писал Нестеров. - Таких 
вымоленных привозили обычно родители в обитель с весны до весны на год, потому 
и 
звались они годовиками. Таких мальчиков монастырь определял к какому-нибудь 
занятию: в певчие, если был голос, слух, в типографию, в поварню, в иконописную 

или еще куда. Там наблюдали за годовиком, за его способностями. Так проходил 
год, и вот тогда, если у годовика оказывались способности чрезвычайные, был он 
особенно умен, даровит, монастырь предлагал родителям оставить их мальчика еще 
на год. Родители и сам мальчик иногда соглашались, иногда нет, и его увозили 
домой".
   Путешествие к святыням всегда считалось у крестьян делом богоугодным. Но для 

этого само путешествие должно было быть многотрудным. Летом двигались пешком, 
подъехать на лошадях допускалось лишь зимою. "Путь на лошадях в летнее время 
считается предосудительным, - писали в Этнографическое бюро из Новгородской 
губернии, - так как крестьяне, отправляясь на богомолье, имеют в виду, кроме 
поклонения святыням, еще потрудиться и постранствовать в дороге".
   Однако эта норма поведения приходила в противоречие с теми возможностями 
посещения отдаленных мест, которые открывались по мере развития железных дорог 
и 
пароходного транспорта. Этот же корреспондент описывает два маршрута в 
Соловецкий монастырь, по которым добирались до него крестьяне из Боровичского 
уезда: один включал участок железной дороги, другой - движение пароходом.
   "В дальние монастыри по железным дорогам ездят богатые и состоятельные 
крестьяне", - отмечал современник. Следует при этом помнить, что речь идет 
именно о крестьянах, которые путешествовали за свой счет, в отличие от нищей 
братии - богомольцев-странников, находившихся постоянно в пути, оторвавшихся 
совсем от своих занятий и живущих милостыней.
   Перед отправкой на богомолье деньги начинали копить заранее либо 
договаривались в семье, какая будет выделена сумма на это. Выясняли, кто еще 
собирается туда же из своей или ближних деревень. Назначался день, когда партия 

собиралась вместе. Брали с собой хлеб, сухари, чай, сахар. Важно было, чтобы 
хоть один из участников был человек бывалый, ходивший уже по данному маршруту. 
"В партии всегда находится человек, знающий дорогу, ночлеги на ней и 
монастырские обычаи", - сообщалось из Боровичского у. в к. XIX в. Существовала 
особая система норм поведения, действовавших в таких артелях-партиях крестьян-
богомольцев только во время путешествия. "В дороге стараются не вести пустых 
разговоров, не думать о домашних делах, не злословить, а держать себя в 
религиозном настроении. По дороге хлеба на пропитание не просят, более 
состоятельные делятся с неимущими..."
   Обычное пребывание крестьян, пришедших из других мест, в одном монастыре 
ограничивалось двумя-тремя днями. Затем их должны были сменить другие. 
Монастырь 
давал на этот срок бесплатно пищу и ночлег в своей гостинице. Однако фактически 

плата существовала: обычай требовал, чтобы каждый оставлял что-то в 
монастырской 
кружке - "кто сколько пожелает". Мужчины-богомольцы ходили на общую трапезу с 
монахами в мужских монастырях, женщины - в женских. В летнее время, при большом 

скоплении .народа к конкретному празднику, мест в монастырских гостиницах не 
хватало, и крестьяне располагались прямо в поле. "В это время гостиницу 
занимают 
богатые и привилегированные богомольцы".
   Партии богомольцев из односельчан или жителей ближних деревень отрывались на 

время от своей общины, но несли на себе отпечаток ее традиций. Представления и 
обычаи, бытовавшие в данной общине, не только сказывались на образе жизни 
партии, но выходили через нее вовне. По возвращении рассказы богомольцев, в 
свою 
очередь, становились достоянием всей общины, служа одним из каналов информации 
о 
внешнем мире, средством духовного воспитания.