тяжесть  хмурости  все  придавливает  к  почве;  для  угрюмой  натуры  жизнь
протекает в поле тяготения,  в несколько  раз превосходящем  обычное. Оттого
неохотно и через силу проявляет угрюмец активность. Оттого не откликается он
на живость и радость других людей. Он, хоть и находится рядом  с ними, живет
в  другом мире, в котором сила  притяжения много больше: и  потому  малейшее
движение дается большим усилием, и любое падение опасно.
     В душе угрюмого человека лежит камень. Бывают камни в почках, в желчном
пузыре. А угрюмость -- камень в душе. Иногда люди рождаются с этой тяжестью,
но чаще  она  образуется вследствие трагических  и горестных  событий жизни.
Беды  и  тревоги,  заботы  и  печали  никогда  не  уходят  в   прошлое.  Они
скапливаются  в душе человеческой, слепляясь в единый  ком и окаменевая. Так
возникает угрюмость.
     Внешность угрюмого человека лучше  всего характеризуют неторопливость и
неподвижность.  Кажется, что его душа не  подвержена никаким колебаниям, что
вечно он остается  одним и тем же. Его поступки, мысли, чувства непроницаемы
для  постороннего  взгляда.  И он  сам  столь  же  нелюбопытен.  Замкнутость
освобождает  от назойливости.  Но напрасно  думают,  что  угрюмец по  натуре
равнодушен. Нет, в угрюмости проявляется особая форма душевной деликатности.
Человек замыкается в  себе и становится  угрюм,  чтобы собственным унынием и
тяготами не обременять других.  Все печальное он несет в себе --  отчасти из
гордости, отчасти из неверия в других.
     Видимая отчужденность угрюмого человека от забот и  радостей  остальных
людей  вовсе  не означает,  что душа  его  пуста и  окружающие  безразличны.
Напротив, угрюмая душа  способна  раскрыться,  как створки раковины, и тогда
удивленному  взору предстанет  переливающаяся светом  жемчужина. Согласимся,
что  такое случается  редко, ибо  разочарование,  боль  и горечь, породившие
угрюмое  состояние  души,  не   склонны   отпускать  ее.  Угрюмость   выдает
способность личности глубоко переживать события жизни,  ее  травмированность
ими. Не очень счастливая, очевидно, способность. Но если  кого-то и  следует
обвинять за неприятные последствия угрюмого характера, то не самого угрюмца,
а  горестные  обстоятельства  бытия,  которые  внушили  ему  столь печальное
восприятие мира.  Рассеются сумерки существования,  и  вся  страстность души
угрюмого человека выкажет себя. Прекрасным  в  своей жажде жизни  предстанет
он... Но что разгонит ненастье? Что сильнее горести и печали?...
     

     Ложь возникла в первобытные  времена,  когда наши пращуры, убив  зверя,
творили   торжественные   заклинания,  песнопения,   ритуальные   пляски   в
причудливых масках,  что должно было  внушить  убитому, будто он пал жертвой
кого угодно, но  не этих  любящих его и благоговеющих перед ним людей. С тех
пор смысл лжи, в сущности, не переменился. Все так же, как в древности, ложь
возникает  из страха и трепета  перед более сильным. Как и в давние времена,
ложь  остается молением, заклинающим и отводящим от человека могущественные,
опасные силы.
     Тот,  кто  не  способен справиться  с людьми и  обстоятельствами своими
силами, непременно лжет. Ложью спасаются, в ней открывают  магический способ
приращения  собственных  сил,  в  ней  живет  способность  оборотничества  и
превращений. Благодаря лжи человек  уклоняется от того естественного течения
событий, которое они приобрели бы, не стань им поперек лживость. Ложь -- это
первое, древнейшее достояние человеческой культуры, шаг на пути из дикости в
цивилизацию. Многие считают, что лгун отстоит от истины дальше, чем кто-либо
из  людей. Величайшее  заблуждение.  Напротив, именно тот, кто лжет,  лучший
знаток  истины.  Лжец  изведал  все заблуждения -- ведь он сам творец их. Он
изучил  природу всех ошибок  и слабостей  разума. Он, усердно протаптывающий
ложные  тропы, хорошо знает  истинный  путь.  Нельзя  обманывать,  не  ведая
правды: а ну как промахнешься ложью своей и угодишь  в самое истину! Но зная
истину, вовсе не обязательно ее раскрывать.
     Нетрудно представить, сколь многие  события и процессы, предоставленные
собственной воле,  привели бы  к итогам печальным и пагубным. Что  случилось
бы,  например, начни  люди искренне  и  честно относиться  хотя  бы  к своим
гражданским обязанностям? Пришло бы время братства и  процветания, полагаете
вы?  Нет,  скажу я Вам, пошел бы  всеобщий разлад,  порвались бы связи между
людьми, и  началась бы  в  итоге  война всех  против  всех.  Так  непременно
случилось  бы, ибо до  сих  пор  человечество  не  придумало и тем более  не
создало совершенного общества. Гражданские же обязанности  заключают в  себе
требования   вполне   совершенного   социального    устройства,   а   значит
добросовестное исполнение их обнажает ущербный  характер строя. Закономерно,
что из  этого рождается  недовольство  людей  обществом,  растет их  желание
переменить  порядок жизни.  В  конце  концов, людское негодование  достигает
такой остроты,  что  озверелые граждане  начинают чинить насилия и впадать в
буйство. Так возникает гражданская война.
     Лгущий  бессознательно  и  инстинктивно  совершает  мудрое   и  горькое
открытие  существа  жизни.  Он  постигает,  что  не   может   человек  стать
ответственным за весь свет,  не в  силах его  дать всему верное основание  и
правильный  ход.  Мир  сильнее  человека,  и  жестоко   наказывает  всякого,
стремящегося быть  мироустроителем. В минуту  высшего торжества,  он готовит
победителю скорбный яд поражения, который безудержно честным человеком будет
выпит до дна. И поделом, добавлю л, ибо в честности  и искренности, ни с чем
не  соизмеряющихся,  есть  нечто  безумное.  В  этих  неистовых  благородных