стало  его  содержанием, стало  таким  навсегда,  до скорбного  момента  его
кончины.
     Да,  тупица -- неуничтожимая  надежда наша. Пусть  рушится  вокруг мир,
пусть  возвещают новое социальные  реформаторы,  пусть  изгаляются тираны --
тупой  человек  будет  неукоснительно  продолжать раз начатое существование.
По-моему,  тупицу даже убить нельзя, поскольку смерть не присутствует  в его
душе и сознании; ведь там есть  лишь  то, что многократно повторялось  в его
жизненном опыте.  Приди  смерть, и  с ней,  кажется, обойдется тупой человек
по-свойски. И оттого начинаю думать я, что тупость -- бессмертна, так же как
тупица -- посланец вечности!
     

     Нахальство  подобно  пене  на  гребнях  волн. Как  пена  образуется  на
поверхности  бурлящей   стихии,  так  и   нахальство   выдает   чрезвычайную
жизнерадостность личности и кипение  в  ней  жизненных соков. Но так же, как
пена быстро лопается и сходит на  нет, так и нахальство  нестойко.  Впрягите
человека   в   круг  житейских  обстоятельств,  заставьте  его   непрестанно
трудиться, подчините его стабильному  ритму и распорядку -- и не останется в
нем  ни сил,  ни возможностей для  нахального поведения.  При  том  условии,
конечно, если вам  удастся его  поймать  в перечисленные  ловушки. А  это не
так-то просто.
     Ведь  нахальная  личность  ускользает от  всего стесняющего с  такой же
легкостью,  с какой  менял  свои  обличья  вещий  старец  Протей --  морское
божество  античных   мифов.   Коль  скоро   возникала  нужда,  он  мгновенно
превращался в рыбу, скалу, водоросли;  в льва, в  человека, в божество. И во
всяком образе чувствовал себя прекрасно. Нахал не менее ловок. И коль уж  он
получил сравнение  с пеной, то вспомним:  пена  быстро исчезает, не оставляя
следа; однако она так  же  быстро  появляется, стоит  стихии  заволноваться.
Заволнуется  море --  и  вот  уже  снова  вспениваются  волны, пенные клочья
разносит ветер: торжествуй, стихия! Пока будет она -- пена неистребима. 
***
     В  нахальстве заключена способность не  смущаться  ничем  (и  ничего не
стесняться).  Там,  где  всякий  здравомыслящий  и  благовоспитанный человек
отступает --  там  нахал действует. Каждый ощущает определенные рамки своего
поведения, мыслей и желаний. Нахалу  же  подобные ощущения неведомы  и  он с
непосредственностью ребенка  творит  все,  что ему заблагорассудится.  И что
самое удивительное -- часто добивается своего. Нахальство, коротко говоря --
это достижение успеха без достаточных к тому оснований.
     К  чести  нахала  надо  отметить,  впрочем, что он  не склонен уязвлять
окружающих.   В  нем   нет  злобы  и   болезненных  амбиций,  и  оттого   он
"осаживается", отступает, если всерьез заденет кого-либо. Нахал инстинктивно
уклоняется  от  неприятностей.  В  отличие  от  наглеца  нахал редко наносит
оскорбление,  обиду или вызывает  гнев. Гораздо  чаще проявления  нахальства
возбуждают удивление, недоумение  и, самое большее, досаду.  Причем  она тем
сильнее,  чем удачливей  оказался  нахал. В досаде на  нахала  благоразумный
человек старается потопить собственное разочарование тем, что "вот мог бы, а
не решился; так просто, но не сделал". Нахалу многие чуть-чуть завидуют.
     Нахальство  --  это  поведение  без  задней  мысли,  скрытых мотивов  и
таинственных целей.  Нахал --  весь  здесь; в том,  что он  делает, говорит,
желает, он  явлен  сполна,  во  всем содержании своей натуры.  Это не всегда
приятно, но, как правило, безобидно, ибо у нахала натура легкая,  воздушная,
порхающая.   Ведь   иначе  он   не   смог   бы   обращаться   с   жизненными
обстоятельствами, людьми  и проблемами  с  той непринужденностью, с какой он
это делает.
     Нахальный человек готов увильнуть от малейшего давления, он не вступает
в  противоборство,  но  как-то  очень  ловко  занимает место  победителя.  И
приходится недоумевать: как он туда попал?
     Чрезвычайная  подвижность  нахала --  подвижность,  разумеется, души  и
поведения, а не обязательно  тела -- делает его похожим на ртутный шарик. Он
всегда  выскользнет из  рук, пытающихся его  удержать,  Однако, выскользнув,
непременно  окажется именно там,  где он хотел быть.  Нахал склонен играть с
жизнью в  прятки,  и бывает чрезвычайно забавно  наблюдать за  этой  веселой
игрой.  Будем же радоваться, глядя на  нахала, а если он вам надоел и  нужно
подействовать на него, то не напрягайте мускулы и  не срывайте голос.  Он не
обратит  внимания,  а если будете  слишком допекать  и "принимать меры",  то
извернется и снова будет вас игнорировать. Не нужно, право,  тратить столько
сил; тем более впустую.  Я  дам  добрый совет, как избавиться от нахальства,
если оно станет Вам невыносимо. Просто подуйте  на него, и дело с 
концом! Не
верите? Попробуйте!
     

     Печальной жизни лучше всего соответствует угрюмое состояние  души. Даже
если погруженный в печаль человек воспламеняет себя безудержным весельем, то
и в этом веселье видится угрюмая тоска.
     Все  в  мире для  угрюмого  человека утяжелено.  Даже свет кажется  ему
блеклым, сероватым, льнущим  к  земле. Все  трудно. Сделать  шаг --  трудно,
вымолвить слово --  трудно;  ответить  на  улыбку  -- невозможно.  Свинцовая